Я не сдамся, Красавчик (СИ)

Вот и приговор, интересно, чем это я так и кого разгневала, что рай в моем случае не рассматривается? Может, старушку через дорогу не перевела?

— Поясни, на что я могу расчитывать со своей грешной душой?

Что ж за место такое без окон, без дверей? Ищу логическое объяснение, как-то не хочется верить в собственную смерть и потусторонний мир. Или у тех, кто в подобной ситуации оказывается, тоже такие заблуждения возникают? И дверь, должна быть дверь, даже в чистилище. Вот, вот снова навеяло запах блинчиков, как может чистилище блинами пахнуть и откуда проникает запах?

— Ты влюбилась.

Ик! Откуда она знает? А влюбляться нельзя, от этого умирают?

— Да ладно?! Я что-то пропустила, наверное, и правила в мире поменялись? Хочешь сказать, что до меня никто не влюблялся?

— Нет, не скажу. Но твой выбор оказался неправильным.

А то я сама не знаю. Ну и что, умирать?

— Допустим я с тобой согласна. Не поделишься подробностями того, как я умерла?

Спрашиваю и к блинам принюхиваюсь. Смерть и блины наводят на мысли о поминках. Вот черт, только не это! А сердце быстрее стучит, того гляди чего-нибудь перемкнет и оно остановится.

— Ты отравилась.

Буэ!

— Чем? А хотя нет, не говори, я сама догадываюсь.

Мишкина каша! Сварил гад и подмешал туда яда крысиного в отместку за чего-нибудь, а уж за что он придумает. Мало ли каких пастей я ему делала раньше, да и кружку его любимую разбила. Точно. А поцелуй его был отвлекающим маневром. Ай, глупая я, глупая. Дурой себя обозвать язык не поворачивается, помню, как бабушка говорила «о покойниках либо хорошо, либо никак».

— Значит, ты готова?

Нет, конечно.

— К чему?

— К ответу.

Не зная подробностей?

— На что?

— На главный вопрос в твоей жизни.

У меня их миллион.

— Какой?

Только не про лагорифмы, у меня с ними тоже проблемы.

— Почему ты влюбилась не в того парня.

Лучше лагорифмы.

— Думаешь, в реальной жизни так везет и все влюбляются в того кого надо?

— Нет, ты не первая.

Удивила.

— И не последняя. И че дальше?

Вот только нравоучений мне не хватало.

— Поиск ответа.

— Какого?

— Как ты это исправишь.

— И?

— Есть шанс вернуться, если ты готова исправиться.

— А я готова?

— Не знаю, от тебя зависит.

— Думаешь, я знаю? Хотя стой, я готова, говори че делать надо.

У нее улыбка Люцифера, жесть. Плевать, пойду на сделку с маленьким дьяволенком, что бы к маме с папой вернуться и не чувствовать запах блинов.

Если выберусь. никогда к ним не прикоснусь.

— Поклянись, что забудешь его.

— Кого?

— Парня, в которого влюблена.

— Мишку?

Господибожемой!!! Такого перевоплощения в детях я раньше не видела. Она только что сидела и улыбалась, а как только услышала меня, нахмурилась и смотрит, точно в душу проникает.

— Мишу-у-у-у-у.

Еще и шипит. Ого, не надо злить ее. Ладно, не буду.

— Окей, Мишу, так Мишу. Я его забываю, а ты меня отпускаешь, так?

Молчит. Молчит. Молчит. Че не так?

— Клянись.

— Ладно, ты только не злись.

Если выживу, то больше никогда не буду смотреть фильмы про вампиров, зомби и любые другие ужастики с участием детей, моя нервная система не выдержит повтора.

— Клянись!

А что, поклянусь и дело сделано. Рот открыла, приготовилась слово заветное произнести, а не могу. Вот, как будто застряло оно в горле и ни «а» ни «б».

— Кхм…кхм…

Сижу и рыбу изображаю с открытым ртом. До этого момента крохи сомнений по поводу реальности происходящего были, после моей внезапной немоты, они испарились. Что, я даже попытаться не могу? А эта сидит напротив и шипит на меня поторапливая.

— Клянись, клянись…

И вперед наклонилась и в глаза смотрит, и я замечаю, как с ее колен что-то упало на пол, оказавшись в свете. Мишкина кожаная куртка! Нашивка в виде белой совы с правой стороны на рукаве, такой больше ни у кого быть не может, так как он ее сам пришивал. Я о ней услышала еще осенью, когда он перед девчонками хвастался. Что, куртка тоже в чистилище попала и случайно этой мелкой под руку попала? Вот чесслово не удивлюсь, если эта мелочь тоже окажется поклонницей косолапого. О, а вот и знакомая спортивная сумка с дурацким заедающим замком, из-за которого я ногти поломала. Плохо ты ее спрятала, девочка. Так-так-так, Еремина, развела тебя малолетка, как лошару. Фу!

То, что у Куприянова интерьерчик такой миленький, конечно удивляет, а вот то, что у него такие знакомые, ни капельки. Прем дальше.

— Я тебе клятву, а ты мне правду.

Ха, зубками от досады скрипишь, мелочь. Правильно делаешь.

— Сделку хочешь? Не получится.

— Что ты, какая сделка может быть в моем случае? Так, доверительный разговорчик.

Ну, давай, соглашайся.

— Хорошо.

Ее улыбка не сулит мне ничего хорошего, а поднятая на колени куртка и прижатая к груди девчонки, подтверждает теорию о поклонении мелкой заразы своему кумиру. И зараза эта готова на многое, чтобы устранить соперницу. Дурдом и сплошной фанатизм.

— Скажи, если за последние сутки кое-что изменилось, но до вашей конторы слухи еще не дошли, можно внести изменения и поправки?

Интерес и озабоченность на маленькой мордашке чудовища удалось развить. Верно двигаемся, Евгения.

— Какие изменения?