Я не сдамся, Красавчик (СИ)

— Тут и не нужно ничего доказывать, все поверят, что это ты. Кроме тебя мне никто пакости не устраивает.

— Да? А как на счет твоих брошенных пассий?

— Им ни одной и в голову не придет шариться в моих вещах. Чекнутая.

— Ах так? Тогда я тебя предупреждаю, если ты хоть кому-нибудь растреплешь о своих бредовых подозрениях я всем твоим друзьям покажу кое-что.

Ага, задумался и испугался? Правильно делаешь, недоумок.

— Скоро урок заканчивается, надеюсь, у тебя хватит мозгов больше не связываться со мной.

Для пущей убедительности демонстративно достаю из кармана телефон и, пока Любовь Петровна нахваливает Пьера, открываю запись с ну, о-о-очень интересным видео. Под партой поворачиваю экран к Михе и жду секунду.

— Ну, че скажешь?

— Стерва.

Фу, какие словечки не хорошие.

— Следи за языком, красава.

— Отдай.

— Не-а.

Злится. Думает, что со мной сделать. Гаденыш, а нечего было языком трепать. Звонок. Ура, я на свободе. А он…

— Женька, не играй со мной.

— А ты забери свои слова обратно.

Вот так. Домой лечу, как на крыльях и, когда вхожу в квартиру, на телефон приходит сообщение от задаваки.

— Ну, что ты мне предлагаешь? Ух, ты, нет, не прокатит, миленький. Я не подкупная. Меня нельзя купить за цветочки и шоколадки.

Спокойно ручки помыла, обед разогрела, с аппетитом покушала и сделала уроки, чтобы освободить вечер для переписки с друзьями. Так завершился первый день, когда ситуация была полностью в моих руках. Затем, в течении трех дней я пребывала на верху блаженства, когда видела злую моську крсавчика. Красотище!

К концу недели он не выдержал и первым заговорил.

— Пойдем, выйдем.

— Нет.

— Р-р-р..

Чего это с ним? Рычит? Серьезно?

— Отпусти меня.

А он не слушает и тащит в сторону уголка темного, под лестницей.

— Слушай сюда, крошка. Ты девочка красивая, но не очень умная. Зачем играть в опасные игры, если можешь пострадать?

Твою ж за ногу. Я в первые вижу, чтобы он таким злым и страшным был. Может, может, может я действительно перестаралась, а?

— Отвали..

— Либо отдаешь пленку, либо я всем расскажу, что мы встречаемся с тобой. Да, еще я каждому буду говорить, что встречаюсь с тобой из жалости. Как тебе такая фишка?

— Никто тебе не поверит, да и я не буду с тобой встречаться

Отхожу к стеночке, а он, с улыбкой маньячной, ко мне идет.

— Не поверят? Тогда я опишу им наш с тобой первый поцелуй, с языком.

Ай, не надо руки ко мне свои тянуть. Фу, фу, брысь от меня и язык спрячь. Уйди, противный.

— Отдашь или будем целоваться?

Нет, я конечно мечтала о поцелуе с ним, первые несколько дней, когда он появился, но этот кошмар в прошлом.

— Хэй, парниша, руки от меня свои убери. Ну-ка, отвали, я…мне…я…хорошо…я все сотру и никому не буду показывать, а ты…

— А я не буду никому ничего рассказывать.

— Хор…

— Но поцеловать я тебя должен, на всякий случай. Вдруг соврешь?

Как же близко ко мне его лицо. Красивый гад, но гад, как ни крути.

— Еще чего. Давай так, вечером я скину тебе условия, ты их выполнишь и я верну флешку.

Глаза красивые. Черт, я как под гипнозом. Еще немного и сама потянусь за поцелуем. Надо бежать.

— Че молчишь?

Молчит и пялится на мои губы?! Рот открыл. Зачем?

— Не чекай, бесит.

И че его так мои словечки бесят?

— А меня ты бесишь.

Вгляд как у наркомана под кайфом. Что с ним?

— Хорошо.

Кивает и отходит. Уф, полегчало.

— Че?!

Упс, у бедняги от моего "че" глазки закатываются. А я не раздумываю и сбегаю, у меня куча дел и идей на воскресенье. Держись, красавчик.

Глава 3. Придет война, попросишь помидорку. Красава, блин

Нужно было артистичнее давить на жалость этим утром, тогда бы мама поверила, пожалела дочь-неудачницу и оставила дома. Снова. Третий день подряд. Что?! Нет видимых признаков простуды? Но это совсем не значит, что у меня ничего не болит. Очень даже наоборот. Гордость моя страдает, вот я и отсиживалась дома, переживая страшные времена. А все он, придурок. Эх, а как все хорошо было. Компромат отдала на своих условиях, чем Мишку довела до истерики. В общем, я очень была рада, что все у меня вышло. Но, из-за его слов не удержалась и снова на него рассердилась. Сам виноват и это его замечание, типо последнее слово всегда за ним. Ну, че, блин, ему неймется, а? Договорились же, каждый должен получить свое, разбежались бы и жили дальше. Всего-то и нужно ему было пару раз упомянуть в разговоре с болтливыми, что он совсем не думает обо мне, как о сопливой слабачке страдающей излишним романтизмом и способной приползти к нему на коленях, и т. д. и т. п. Долго было так сказать? Вместо этого он, угрожая расправой и намекая на компенсацию за моральный ущерб, прислал целый список, что я должна сделать для того, чтобы он меня простил. Он?! Меня! Мля, парень, ты оборзел совсем.