Я не скажу тебе о сыне

– Может быть, она думает, что ей хорошо заплатят, если она скажет, где тебя искать? – предположила тетя. – Ты же слышала, что говорили на ярмарке? Что бывшая королева сбежала из дворца, и теперь ее разыскивает стража. Наверняка, эта девица решила продать информацию о тебе за большие деньги.

Мы уже почти бежали в сторону Набережной. Я не знала, что мы станем делать, если нагоним Ванесс. Какие слова найдем, чтобы отговорить ее от того шага, на который она решилась. Нам нечего было ей предложить. Разве что пообещать, что деньги ей пришлет мой отец из Суреля. Но поверит ли она моему слову?

Но говорить ничего не пришлось. К тому времени, как мы добрались до Набережной, кортеж его величества уже выехал на нее, и разыскать в гудящей, волнующейся толпе девушку, даже зная, как она одета, было решительно невозможно. Да и теперь мне было уже не до Ванесс.

Мое внимание было приковано к карете Этьена. Впрочем, самого Этьена мне увидеть так и не удалось – его величество ни разу не выглянул из окошка, и народ разочарованно вздыхал и охал.

Стража была повсюду – впереди кареты, сзади, по бокам. И уже за несколькими рядами офицеров, среди которых я разглядела и шевалье де Ламажа, тоже верхом ехали дворяне из королевской свиты. А дальше тянулась бесконечная вереница из карет приближенных ко двору вельмож.

– Ну, что, посмотрела? – усмехнулась Леони. – Надеюсь, эта дурочка Ванесс тоже поняла, что ей не удастся поговорить с королем?

Но не успела она это сказать, как стало ясно, что она ошиблась – девушка в знакомом нам плаще отважно метнулась к карете.

– Ваше величество! Ваше величество! – кричала она. – Да пропустите же меня, пропустите!

Но ни король, ни те, кто находился в карете рядом с ним, не услышали ее из-за гула толпы. И строй стражников не разомкнулся, чтобы пропустить ее к экипажу. Напротив, они быстро оттеснили ее к тротуару, где к ней подбежали какие-то люди, на одежде которых не было никаких отличительных знаков. Действовали те тихо и слаженно – подхватили Ванесс под руки и уже через несколько мгновений скрылись с ней в ближайшем проулке, что вел к Центральному каналу.

Мы не могли кинуться вслед за ними – всё происходило на другой стороне улицы, перейти через которую сейчас было невозможно – ее перегораживал кортеж.

– Теперь-то ты поняла, что я была права? – мрачно спросила тетя. – У тебя не было ни единого шанса, чтобы поговорить с королем. И кто знает, что за люди задержали эту дуреху. И что она наболтает им, когда они начнут ее допрашивать. Думаю, нам придется искать другое место для ночлега. Идём!

– Но как же мадемуазель Кассель? – запротестовала я. – Разве мы не должны ей помочь?

Тетушка посмотрела на меня как на умалишенную.

– Ты всё еще думаешь, что ты – королева, – хмыкнула она. – И что достаточно тебе сказать слово, как все бросятся выполнять твое желание. Это уже не так, девочка. Пора бы тебе это понять.

– Но давай хотя бы еще побудем здесь, – запротестовала я. – Давай убедимся, что с ней всё в порядке.

– А если нет? – не стала миндальничать со мной Лео. – Что тогда? Что мы с тобой сможем сделать против нескольких вооруженных мужчин? И я не собираюсь чувствовать себя виноватой из-за того, что какая-то глупая девица сделала то, чего ее просили не делать.

И всё-таки мы остались на Набережной, и когда последняя карета кортежа, наконец, проехала мимо нас, перешли на другую сторону улицы.

Конечно, в проулке уже никого не было. А вот дальше, у каменного моста через Центральный канал толпился народ. Когда я увидела, как все – и стар, и млад, – вглядывались темные мутные воды канала, сердце сжалось от нехорошего предчувствия.

– Что тут случилось? – спросила Лео у дородной женщины, стоявшей чуть в стороне от основной толпы зевак.

– Какая-то девка упала с моста, – сообщила та, зевнув. – Наверно, бросала монетки на камень желаний. Перегнулась через перила и не удержалась. Здесь редкий месяц кто-нибудь не срывается, будто медом им тут намазано. А может, она того, сама спрыгнула. Совратили бедняжку, вот она и удумала жизни себя лишить, – она сказала это безо всякого сожаления, и даже слово «бедняжка» прозвучало в ее устах грубовато.

– Ее уже достали? – тошнота уже подступила к горлу, и я отвернулась, боясь, как бы меня не вырвало прямо тут.

Женщина хмыкнула:

– Вот еще! Тут глубоко, течение быстрое, а вода холодная. Кто же полезет ее искать?

Лео подхватила меня под руку и повела прочь, но я долго еще оглядывалась, словно надеясь, что Ванесс выплывет. Конечно, она не спрыгнула сама – ее сбросили с моста, пользуясь тем, что весь народ глазел на кортеж короля. Быть может, она закричала, и это привлекло внимание. Или кто-то услышал всплеск? Наверняка, те самые люди, что притащили ее сюда, и стали же первыми наблюдателями. Они и сказали, что она упала сама. Но кто они? И зачем им было ее убивать?

Ответов у меня не было.

Барон Робер

Мы зашли в маленькое кафе, попавшееся нам на глаза, и на оставшиеся монеты купили чая и пару сдобных булочек. Мне совсем не хотелось есть, и Лео едва не силком заставила меня проглотить хоть несколько кусочков.