Я не собирался убивать

Два почти полных автобуса и дюжина пешеходов перед закрытыми магазинами и пустым кафе унылого вида — вот все, что я увидел, когда вышел из автобуса на Силлер-стрит. Я купил две плитки шоколада и двинулся быстрым шагом, как будто хотел поскорее уйти из-под дождя. Миновав маленький бакалейный магазинчик, расположенный на углу Силлер-стрит, я направился к дому восемнадцать. Магазин на первом этаже торговал всевозможными товарами для студентов и любителей музеев: подержанными книгами, старинными гравюрами, обычно не имеющими никакой ценности, учебниками, открытками, ручками и карандашами. Он был закрыт, как и конторы на втором и третьем этажах. Одну занимало маленькое издательство, другую — фирма, торгующая по почте, чьи объявления регулярно появлялись в газетах. Она использовала под склад две комнаты верхнего этажа. Я открыл дверь моей квартиры. Чтобы не объяснять, откуда в связке дополнительный ключ, я переделал замок так, что его можно было открыть ключом от гаража.

Все было тихо и спокойно. Было шесть часов двадцать пять минут.

В квартире у меня были радио, магнитофон, проигрыватель и много старых книг, особенно любимых мной: в большинстве произведения Диккенса и Голсуорси, а также несколько авантюрных романов. Еще там лежала одежда и немного еды, чтобы все выглядело естественно, если бы кто-нибудь вошел сюда. Я считаю, что в каком-то смысле ключ к моему успеху находился в этой маленькой комнате. Успех зависит от возможности переделывать украденные драгоценности и продавать их. Как я уже говорил, я сам гранил и шлифовал камни. Спрятать машину и необходимые инструменты было очень трудно. Огранка алмазов — настолько специфическая работа, что редко бывает безупречной. К тому же сейчас богатых людей стало гораздо больше, чем раньше. Раз клиентов много, ювелиры работают все менее добросовестно — ведь покупателя находят даже не лучшим образом ограненные камни, в том числе и мои. У меня были электромотор, циркулярная пила, вращавшаяся на повышенной скорости, и полировальный станок, тоже очень быстрый.

То, что я сделал, было просто, но невероятно изобретательно. Я заменил мотор холодильника другим, более мощным и способным работать на высоких скоростях, нужных мне. Отдельные его детали можно было использовать по другому назначению, хотя на вид они были нормальными деталями от обычного мотора. Никто не мог увидеть в этом моторе ничего необычного, разве что очень внимательно присмотревшись к нему.

Здесь я полностью чувствовал себя дома. За все годы, что я ходил сюда, меня побеспокоили всего два раза: в первый это был человек, ошибшийся домом, а во второй — полицейский, разыскивавший сбежавшую из дома девушку. Поскольку дверь дома запиралась на ключ, меня не могли застать врасплох, а мой звонок срабатывал не только при нажатии на кнопку, но и когда при этом наступали на коврик.

Я опустился на колени, вынул из холодильника мотор и начал обтачивать камни над пластмассовой миской для сыра, чтобы уменьшить риск попадания алмазной пыли на одежду и на пол. Непрерывное течение тонкой струи воды делало операцию почти бесшумной. Я работал уже минут пять, когда раздался звонок, так неожиданно нарушивший тишину, что я резко распрямился и уставился на дверь. Мне казалось, я слышу удары своего сердца. У меня было ощущение, что мои легкие сейчас разорвутся. Я не выключил мотор, просто стоял неподвижно и смотрел на дверь… до тех пор, пока звонок не прозвучал во второй раз. Мое сердце забилось сильнее, а дыхание стало еще более затрудненным. Я представил себе полицейских перед дверью и на улице, и мне никак не удавалось прогнать из ума эту картинку.

Звонок зазвонил в третий раз. Он был не слишком громким, и услышать его вне квартиры было невозможно, но в тот вечер он казался мне оглушительным.

Я выключил мотор, его легкое гудение постепенно уменьшилось и совсем прекратилось. Тишина была такой, что я ясно слышал удары своего сердца и прерывистое дыхание.

— Ошиблись дверью, — сказал я вслух.

Тишина после третьего звонка затягивалась, и ко мне мало-помалу возвращалось спокойствие. Я снова мог рассуждать. Никто не мог прийти сюда ко мне. На этой улице жило много людей, и звонивший, конечно же, ошибся домом. Через две или три минуты я выключил свет, вышел из квартиры и подошел к окну лестничной площадки. Было достаточно темно, и меня не могли увидеть. Я прижался лицом к одному из квадратиков стекла. Хотя разум говорил мне, что бояться нечего, я все же опасался увидеть перед домом полицейских в форме или просто нескольких мужчин, которые могли оказаться детективами в штатском.