Я не собирался убивать

— Слушайте, вам обязательно разговаривать со мной как с идиотом?

Эмери заколебался, наклонил голову набок и ответил хмурым тоном:

— Мне нужно услышать вашу версию правды, потом я сравню ее с официальной правдой. У меня не очень много времени. Я бы хотел ввести Хильдебранда в курс прямо сегодня. Чем больше у него будет времени для размышлений, тем лучше он справится с задачей. Наконец, я хочу, чтобы ваше дело слушалось до роспуска судов на каникулы. Знаете почему? Эта история еще не успела забыться, и так будет менее мучительно для вашей семьи и для вас самого. Поймите меня правильно, Кент, я на вашей стороне. Что вы рассказали вашей жене о нападении?

— Я ей сказал, что Маллен начал меня жестоко избивать, — медленно ответил я. — Нет, это фраза Плейделла. Я ей сказал, что он почти раздавил мне голову… Да, я употребил именно эту фразу. Я ей сказал, что он сильно ударил меня, потом сдавил мне голову, и я подумал, что он ее раздавит. У меня так болела голова, что я почти не соображал, что делаю. Я был в ужасе…

— Вы употребили слово «ужас»?

— Я… я не уверен…

— Слово, употребленное вами, находится на магнитной ленте, так что вам лучше его вспомнить. Это было слово «ужас»?

— Нет.

— Какое?

— Я сказал, что был жутко напуган.

— Это все?

Я закрыл глаза, и прошло довольно много времени, прежде чем я ответил:

— Нет, не все. Я жутко испугался, решил, что он меня убьет, и подумал о том, что будет с ней и с детьми. Я сказал ей, что увидел красное…

— Красное?

— Да, я…

— Правда?

— Что «правда»?

— Что увидели красное?

— Да. Мне показалось, что у меня перед глазами появился красный туман. И я испугался того, что он мог со мной сделать.

— Послушайте, — произнес Эмери более дружелюбным тоном. — Он вас оцарапал. Помните? — спросил он, глядя на мой лоб. — Он вас оцарапал, из ранок текла кровь. Она стекала вам в глаза?

Я не ответил.

— Вот эта царапина, — указал Эмери на мой глаз, — зарастанию которой вы так радовались. Она кровоточила?

— Да, даже больше, чем вторая.

— Было больно?

— Да, довольно больно.

— Одна царапина на лбу, другая — в углу глаза, обе кровоточили… и вы испугались. Именно это вы рассказали вашей жене?

— Да.

— Если вы вспомните, что рассказали ей что-то другое, немедленно сообщите мне. Жизненно важно извлечь из правды максимум выгоды. Так. Вы защищались от Маллена?

— Я воспользовался напильником.

— А до того?

— Я знал, что не смогу с ним справиться голыми руками… Он был вдвое сильнее и уже причинил мне боль.

— Вы воспользовались напильником в присутствии миссис Клайтон?

— Нет.

— Вы его били?

— Один раз попытался.

— Почему всего один?

— Я вам сказал. Он был таким здоровым, что мог сломать меня пополам, а я был потрясен.

— Вы его боялись?

— Да.

— Физически?

— Да, я вам это уже говорил.

— Вы должны быть абсолютно уверены. То, что вы рассказываете мне, будете говорить и в суде.

— Ладно, ладно, — заговорил я высоким голосом. — Вот правда. Он ударил меня так сильно, что я свалился. Я был не в форме, он был моложе меня, и я бы никогда не победил его в борьбе. Я все это знал и был в ужасе.

— Вы достали напильник до или после мысли о том, что он может вас серьезно искалечить?

Я заколебался. Эмери молчал, впервые не торопя меня с ответом. Он внимательно смотрел на меня. У него были совсем маленькие глаза, как у Плейделла, только черного цвета, а у полицейского — бледно-серые. Он сидел напротив меня в комнате с дверью, защищенной решеткой. В нем было что-то обезьянье. Он все время говорил тихим голосом, словно желая быть уверенным, что его не услышит никто посторонний.

— Итак? — произнес он наконец.

— Что вы хотите? — спросил я. — Правду или то, что хотите услышать?

— Я хочу правду, всю правду. По крайней мере все, что вы можете вспомнить. Вы схватились за напильник потому, что боялись?

— В тот момент я очень боялся. Боялся, что он меня изувечит.

— Вы думали, что это было преднамеренное убийство, — громко сказал Эмери, — но, возможно, это не так. Я еще не сталкивался с подобным случаем. Я не уверен, что в тот момент вы сами понимали свои намерения. Возможно, это было убийство при самозащите. Думаю, Хильдебранд будет со мной согласен… не могу в этом поклясться, но думаю, будет. Так. Вы рассказывали вашей жене что-нибудь еще?

— Нет.

— Прекрасно, — резко сказал Эмери. — Прекрасно. Мы сможем… во всяком случае, побороться стоит. И послушайте меня: в вечер убийства человек в вашем положении не мог полностью отвечать за свои поступки и мысли. Вы должны зарубить это себе на носу: вы ударили в целях самообороны. Вы должны подчеркивать жестокость Маллена. Совершенно логично, что вы подумали, будто он собирается вас убить, и поэтому постарались защитить себя. Я хочу снова показать врачу ваши царапины и синяки и…

Эмери секунду поколебался и внимательно посмотрел на меня.