Я не толстая

Ты мне сказал: «Любовь прошла»,

Но я тебе не верила.

Стал недоступен, как скала,

Но я тебе не верила.

Промчались дни, с другою ты,

Теперь мне все равно.

Разбились вдребезги мечты,

Теперь мне все равно.

«Все равно». Исполняет Хизер Уэллс. Авторы песни Валдес/Капуто. Из альбома «Лето». «Картрайт рекордс»

В одном я оказалась права: Рейчел ужасно заинтересовалась Джорданом и моими с ним отношениями. На следующее утро, стоило мне только войти в офис – с влажными волосами, чашкой дымящегося кофе в руке и большой алой буквой на блузке (насчет последнего я пошутила), как она:

– Итак, кажется, ты и твой бывший приятель вчера не плохо поладили?

Она даже не представляла, насколько неплохо.

– Ну да, – только и сказала я.

Я села за стол и нашла номер телефона комнаты Эмбер. Но Рейчел не поняла намека.

– Я видела вас на улице, – продолжала она, – вы разговаривали с сыном президента Эллингтона. Да, с Крисом.

Я сняла трубку и набрала номер Эмбер.

– Кажется, он симпатичный, – не унималась Рейчел. – Сын президента.

– Пожалуй, – сказала я, а про себя подумала: «Для убийцы».

Телефон Эмбер не отвечал.

– И умный, – продолжала Рейчел. – И, говорят, довольно богатый, дедушка основал доверительный фонд на его имя.

Последнего я не знала. Может, Кристофер Эллингтон – вроде Брюса Уэйна?[13] Серьезно. Такой же, только злодей. Может, у него есть под Фишер-холлом пещера, в которую он утаскивает невинных девушек, делает с ними, что хочет, а потом поднимает их наверх и сбрасывает в шахту лифта? Вот только я точно знаю, что под Фишер-холлом ничего нет: я провела в этих подвалах довольно много времени и сама видела, что там полно старых матрасов и мышей.

Наконец, в комнате Эмбер сняли трубку. Сонный девичий голос произнес:

– Алло.

– Привет, – сказала я. – Это Эмбер?

– Угу. Это Эмбер, а кто это?

– Никто, – сказала я. «Я только хотела убедиться, что ты еще жива». – Спи дальше.

– Ладно, – пробормотала Эмбер и повесила трубку.

Ну что ж, во всяком случае, Эмбер еще жива. Пока.

– Так вы с Джорданом снова сходитесь? – полюбопытствовала Рейчел.

Похоже, она не нашла ничего странного в том, что я без видимых причин звоню студентам и бужу их. Вообще-то, это говорит только о том, что и место, где мы работаем, и сама наша работа весьма странные.

– Вы с ним очень хорошо смотритесь вместе.

К счастью, отвечать мне не пришлось, так как зазвонил телефон. Наверное, это Эмбер: на определителе высветился номер, и она звонит узнать, какого черта я бужу ее в девять утра в учебный день.

Но оказалось, что это не Эмбер. Это Пэтти. Она сразу начала:

– Ну, выкладывай все.

– О чем?

Вообще-то я чувствовала себя неважно. Сегодня утром мне хотелось только одного: снова накрыться одеялом с головой и никогда не вылезать из постели. Вообще никогда.

Джордан. Я переспала с Джорданом. Господи, ну почему, почему?

– Что значит «о чем»? – Пэтти была потрясена. – Ты что, не видела сегодняшнюю газету?

У меня похолодела кровь – второй раз за последние двадцать четыре часа.

– Какую газету?

– «Пост», – сказала Пэтти. – Там ваша фотография, прямо на первой странице. Вы целуетесь. Вообще-то там не видно, что женщина – ты, но это явно не Таня Трейс. Вы сфотографированы на крыльце Купера.

Тут я произнесла слово, услышав которое, Рейчел тут же примчалась из своего кабинета узнать, что случилось.

– Все в порядке. – Я зажала дрожащей рукой трубку. – Правда, ничего не случилось.

Тем временем Пэтти трещала мне в ухо:

– Знаешь, какой заголовок? «Скользкая дорожка». Наверное, намек на то, что Джордан изменяет невесте. Но ты не переживай, они называют тебя «неизвестной женщиной».

Боже, могли бы и сами догадаться. Снимок явно любительский, и твоя голова в тени. Но все равно, когда его увидит Таня…

Меня слегка затошнило, я перебила:

– Я не хочу сейчас об этом говорить.

– Не хочешь? – Кажется, Пэтти удивилась. – Или не можешь?

– Угу. Как насчет кофе?

– Идет. Ленч?

– Ладно.

– Ты такая скрытная. В тихом омуте… – Но при этом Пэтти хихикнула. – Я загляну за тобой около полудня. Сто лет не видела Магду, не терпится узнать, что она об этом скажет.

Мне тоже.

Я повесила трубку. В офис вошла Сара, полная нетерпеливых вопросов – о чем бы вы думали? – о Джордане. А мне хотелось только одного: свернуться в клубочек и заплакать. Почему? ПОЧЕМУ, ПОЧЕМУ, ПОЧЕМУ Я БЫЛА ТАКОЙ СЛАБОЙ?

Но поскольку на работе невозможно сидеть и плакать, чтобы при этом к тебе не подошло человек семьдесят со словами: «Что случилось? Не плачь. Все будет хорошо», то я занялась делом: стала обрабатывать заявки на возврат денег, которые «проглотил» автомат с колой. Я склонилась над калькулятором и постаралась напустить на себя максимально деловой и занятой вид.