Я не толстая

– Хизер, правда, здорово, что ты можешь как-то влиять на жизни людей?

– Угу, – сказала я, – конечно.

Хотя я уверена, те, на чьи жизни она повлияла больше всего, то есть работающие студенты, предпочли бы, чтобы вернулась Джастин.

Пока Рейчел выпускала пар, я подошла к телефону и занялась делами.

Сначала я позвонила Эмбер. Услышав ее сонный голос, я тихо повесила трубку: Эмбер все еще жива, против этого пункта можно поставить галочку.

Потом я позвонила в больницу Святого Винсента и справилась о здоровье Джордана. Мне сказали, что он поправляется, но его все равно оставят под наблюдением врачей еще на одну ночь. Я подумала, что должна с ним поговорить – все-таки, это из-за меня он пострадал и оказался в больнице.

Но когда звонок перевели на его палату, ответил женский голос. Таня. Не хотелось с утра пораньше разбираться с невестами, поэтому я просто повесила трубку. Но я все-таки позвонила флористу и заказала с доставкой в больницу Святого Винсента полдюжины воздушных шаров и попросила приложить к ним очень личное послание: «Джордан, поправляйся скорее. Хизер». Возможно, мои шары затеряются среди других подарков, которыми Джордана наверняка засыпали поклонники (между прочим, они установили круглосуточное дежурство у больницы Святого Винсента). Но дело не в этом, главное – я попыталась что-то сделать.

Думая о Джордане и его разбитой голове, я вспомнила Кристофера Эллингтона. Настоящий детектив на моем месте обязательно продолжил бы расследование и попытался извлечь максимум информации из вчерашнего разговора. Поэтому я решила предпринять еще одну попытку. Сказав Рейчел, что иду в туалет, я пошла к лифту и поднялась на двадцатый этаж.

Вообще-то на двадцатый этаж не положено подниматься никому, кроме Эллингтонов и их гостей, поэтому ковер в холле перед лифтом – это большой датчик движения, который срабатывает, когда на него кто-нибудь наступит. И сразу же включается видеокамера, передающая изображение на монитор, установленный в вестибюле на столе охранника. Но сегодня дежурит Пит, поэтому я не особенно волновалась, что мне дадут по шапке. Мы часто ловим на двадцатом этаже первокурсников – обычно они поднимаются на этаж в поисках бассейна. Бассейн, который никто не может найти, действительно когда-то существовал в Фишер-холле, но находился не в пентхаусе, а в подвале. Посылать ничего не подозревающих первокурсников на двадцатый этаж, где обязательно сработает сигнализация, и им попадет за вторжение в апартаменты президента, – любимая шутка старшекурсников.

Я нагло наступила на ковер и подняла руку, чтобы позвонить в дверь апартаментов Эллингтонов. Из-за двери доносились странные свистящие звуки, я догадалась, что это птички миссис Эллингтон – какаду, из-за которых она вечно волнуется, когда выпьет лишнего. Я нажала кнопку звонка, и свист перешел в безумный визг. Я даже испугалась, честное слово, на секунду даже забыла, что я – детектив-писательница-врач-дизайнер ювелирных изделий. Осталась только одна мысль: бежать обратно к лифту.

Но я не успела дать деру: открылась дверь, и на меня, моргая, уставилась покрасневшими глазами миссис Эллингтон в зеленом велюровом халате.

– Ну? – спросила она крайне недружелюбно. И это было странно, если вспомнить, что всего недели две назад я держала ее за руку, когда ее рвало в цветочную кадку. Позади миссис Эллингтон виднелась высокая, футов шесть, проволочная клетка, в которой верещали две большие белые птицы.

– Привет, – сказала я бодро. – Кристофер дома?

Опухшие глаза миссис Эллингтон немного расширились и снова вернулись к обычному размеру.

– Что?

– Крис, – повторила я. – Ваш сын, Кристофер. Он здесь?

Похоже, миссис Эллингтон здорово рассердилась. Сначала я подумала, из-за того, что я ее разбудила. Но оказалось, я задела ее собственнические чувства по отношению к сыну. Кто бы мог подумать, что они у нее вообще есть? Но, как выяснилось, есть.

Тщательно выговаривая каждый слог, будто я была иностранкой, она сказала:

– Нет, Джастин, Кристофера здесь нет. И если бы тебя воспитали должным образом, ты бы знала, что девушкам не пристало гоняться за молодыми людьми.

И она с грохотом захлопнула дверь. Птицы заверещали еще громче.

Наверное, с минуту я стояла, уставившись на закрытую дверь. Признаюсь, ее поведение меня немного задело. Я думала, у нас с миссис Эллингтон более близкие отношения. Но она по-прежнему называет меня Джастин.

Наверное, надо было просто повернуться и уйти, но я хотела все-таки выяснить, где Крис. Поэтому снова позвонила в дверь. Птицы совсем обезумели. Миссис Эллингтон снова открыла дверь, и на этот раз была не просто рассержена, она смотрела на меня так, будто готова убить.

– Что еще?

– Извините, – сказала я как можно вежливее. – Я не хотела вас беспокоить, но не могли бы вы сказать, где я могу найти Криса?

На лице у миссис Эллингтон много лишней кожи. Ей бы не помешало кое-что подтянуть тут и там, но она явно не из тех, кто увлекается пластическими операциями.

Короче говоря, она свирепо посмотрела на меня, и лишняя кожа, у нее под подбородком, задрожала. Наконец, она заговорила: