Читаем Я не твоя полностью

Я не твоя

- Я не пропадал, Там, ты сам знаешь. Я работал. Далеко. Сначала на севере, потом на Дальнем востоке, потом на юге…Работа есть везде.

Он изменился. Конечно, изменился за столько лет. И… после того раза, когда я видела его там, на Кипре, в инвалидной коляске.

Встал на ноги, смог – Тамерлан рассказывал, сколько он работал, сколько тренировок, длительная реабилитация. И глаза – когда Ильяс решился на операцию оказалось, что много времени упущено, но в итоге ему повезло.

Конечно, оплачивал все Тамерлан, но Илья вернул долги.

Пости все долги вернул.

Что я чувствую сейчас, зная, что это человек пытался разрушить мою жизнь? Что он был виноват, пусть не во всем, но во многом? Что он действовал заодно с Алиевыми, родственниками первой жены Тамерлана?

Не знаю. Время прошло.

Сейчас мы с Тамерланом счастливы, как могут быть счастливы родители, ребенок которых сильно болеет, конечно…

Но мы вместе. Это уже никому не под силу изменить. Если только Господу Богу. Но я молюсь каждый день, чтобы он простил, и дал мне возможность быть с любимым. До конца вселенной.

Мне просто хочется верить, что Ильяс осознал. Понял, что натворил. Что он изменился не только внешне, превратившись из смазливого мажора в серьезного мужчину.

- Там, можно мне поговорить с твоей… с твоей женой?

Он говорит тихо, голос у него тоже изменился, стал грубее.

Тамерлан смотрит на меня.

- Илик, может утром? Мы… Мы просто спустились немного подкрепиться, и… надо спать. Зоя сейчас устает быстро.

Я знаю, он говорит это потому, что опасается, не хочет, чтобы Ильяс хоть одним словом меня расстроил.

Но я сильнее чем думает мой любимый муж!

- Там, я поговорю сейчас.

- Хм… хорошо. Я… сделать тебе кофе, Ильяс?

- Дай нам пять минут, потом я приготовлю бутерброды, а кофе по ночам пить не надо. Иди лучше, посмотри, комната для гостей у нас в нормальном состоянии? Если нужно белье перестелить – я сделаю.

- Все там нормально. Айна следит. – он качает головой, - Понял все. Оставляю вас. Не долго, брат? Мне моя женщина нужна в моей постели.

Тамерлан улыбается, обнимая меня и чмокая в щечку.

Ильяс не отвечает улыбкой, хотя и провожает жадным взглядом каждое действие брата. Он ведь… он ведь не ревнует до сих пор? Нет! Этого быть не может!

Я знаю, что у него у самого была печальная история. С той самой девочкой, которая тогда везла его инвалидную коляску. Надежда – так ее звали. Она забеременела от Илика, а потом уехала. Тамерлан не рассказывал, что было потом, а я не спрашивала – просто у нас были свои проблемы, и мне на самом деле было не до жизни Ильяса.

Тамерлан выходит.

Мы остаемся. Стоим молча. Напряжение растет. Скоро воздух в нашей большой, уютной светлой кухне можно будет резать ножом.

- Светлячок…

У меня сердце сжимается. Воспоминания накатывают…

Мы в свадебном салоне. Я, такая счастливая, стою, в роскошном платье, в глазах капельки счастья, держу руку на плоском еще животе, а потом…

Потом появляется она. Мадина Алиева. Роскошная восточная красавица, в окружении стайки подруг. Счастливая, довольная, смотрит на меня как на мусор под ногами…

Конечно, она знала, кто я такая. Конечно, наша встреча была подстроена.

А потом… Капельки крови, стекающие по ногам и дикий страх потерять такого желанного малыша, пусть и от предателя…

- Зоя. Я знаю, что должен на коленях вымаливать прощение. И я готов. И ты не обязана меня прощать. И принимать в своем доме тоже не обязана. Я бы никогда не нарушил ваш покой, не приехал бы, не пришел… Но мне нужна помощь. Очень нужна.

Я помню, что прощать – это самое верное, и лучшее решение. И я давно все простила.

Прошлое остается в прошлом. Мы творим будущее здесь и сейчас. Мы создаем его сами.

И я хочу, чтобы это будущее у нас – у меня, у Тамерлана, у наших детей – было счастливым. Поэтому…

- Ильяс, наш дом – твой дом. Ты брат Тамерлана, значит и мой. Ты дядя наших детей, которые, конечно, должны тебя узнать и полюбить. И мы поможем, обязательно! Что бы не понадобилось тебе – поможем!

Он… он всхлипывает, потом закрывает лицо руками.

Мужчина не должен плакать – так Тамерлан учит Сандро и Косту.

Не должен. Но иногда может и поплакать.

Я делаю шаг, обнимая его. И мы стоим так некоторое время. Пока за спиной не раздается кашель.

Я отстраняюсь от Илика, поворачиваюсь с улыбкой к мужу.

- Ты должен все понять, Там, твой брат просто моложе. и посмотри, какой красавчик... и где были мои глаза раньше?

Мой муж качает головой, смеясь, протягивает руку, чтобы подтянуть меня в свои объятия.

- Неисправимая моя!

- Мы не закончили разговор, Там.

- А мне кажется, закончили. Все утром. Ты голоден, брат?

Илик смотрит на нас, обалдело, но тоже улыбается.

Его шрамы затянулись, их почти не видно. Я говорю о тех, что были на лице.