Я (не) твоя

Она спускалась с лестницы, одетая в узкие брючки и мягкий кашемировый свитер, цокая шпильками и улыбаясь мне невозмутимо.

– Какого черта ты списываешь космические суммы как представительские расходы фирмы?

Ее лицо на мгновение омрачилось и мелькнула тень страха, но Настя тут же вздернула нос и нагло заявила:

– Вот старая метелка! Настучала. Она все врет, Влад. Неужели ты ей поверил?

Подойдя ко мне, эта бестия обвила руками мою шею и повисла, захлопав ресницами.

– Настя! Я верю своим глазам и документам, которые увидел. – Я взял ее за запястья и отодрал от себя. – Хотя количество нулей в счетах по началу, казалось, что двоится. Неужели, мало тех денег, которые я плачу и дополнительно тебе выделяю?

Она посмотрела на меня, как будто я сказал, что Земля имеет форму чемодана, а потом рассмеялась.

– Да ты шутишь, Владик? Что я куплю на эти копейки? Лифчик в секонд хенде? Кроссовки на рынке? Ты думаешь, выглядеть достойно дешево? Огорчу тебя, дорогой. Нихрена подобного! – она тоже в конце перешла на крик.

Меня это вывело еще сильнее. Лучшая защита – нападение? Блестяще. Только не на того напала.

– Ладно, допустим я не ориентируюсь в ценах, но какого черта ты проводишь платежи через компанию, не оповещая меня?!

– Я вообще много всего делаю, не оповещая тебя, Влад. Это моя работа, если что. Если я буду бегать к тебе за каждой мелочью, то…

– Мелочью?! Настя! Четыре миллиона на шмотки на этой неделе только – это мелочь? – заорал я так, что лампочки в светильниках зазвенели. – Квартиру можно купить.

– В Бирюлёво? – фыркнула девица.

– Нет, в той заднице, из которой ты приехала. Самара или Саратов? Я все время забываю.

– Да как ты смеешь меня попрекать, – вместо оправданий накинулась Настя, размахнулась и влепила мне пощечину.

Я так ошалел, что даже не сразу понял, как нужно реагировать на такую выходку. Только головой потряс и вздернул брови от изумления.

– Сволочь! – завизжала Настя, пихая меня в грудь. – Я хоть раз тебя подвела? Я же для тебя всегда с иголочки. Сам-то из жопы мира приперся в Москву под папочкой работать, еще и меня…

– Хватит! – рыкнул я, взяв ее за шею, сзади и повел к выходу.

– Пусти, придурок! Я на тебя заявлю. Это насилие, – вопила она, трепыхаясь в бессильном сопротивлении.

Я затолкал ее в лифт, скрутил и ждал, когда мы приедем на парковочный этаж.

– Влад, прекрати. Что ты делаешь? – стала взывать Настя к моему здравому смыслу уже чуть сдержаннее, смягчаясь с каждым этажом. – Владик, пожалуйста. Отпусти. Ну я же не знала… Не думала…

Она уже скулила, почти ласково меня умоляла.

– Надо было думать, Настя. Хорошо, что мы выяснили все на этой стадии и можем распрощаться.

Двери лифта открылись, и я вытолкал ее на парковку.

– На какой стадии? Что выяснили? – расплакалась она.

– Что ты жадная стерва и нам не по пути. Заявление занеси в понедельник. Отпуск с последующим увольнением.

Настя застыла с открытым ром.

– Да ты сдурел, Усманов. – И слезы сразу высохли. – Что ты будешь без меня делать в Лондоне?

– Разберусь, – бросил я, разворачиваясь обратно к лифту.

Настя драматично бросилась в закрывающиеся двери, но не успела. Пока я ехал наверх, остыл. На диване в гостиной нашлась ее сумочка. Я дернул молнию и проверил содержимое. Ключи от машины и квартиры. Последние ей больше не понадобятся. Я вынул их и бросил на тумбу. Карта на месте. Вряд ли пустая. Наличных тысяч десять, мобильный. Не пропадет. Все остальное потом.

Я снова спустился вниз. Настя сидела на бетонном полу, подтянув колени у груди и плакала, растирая черные от туши слезы по щекам. Очень мило, детка, но – нет. Больше я не куплюсь на твои представления.

– Чтоб ноги твоей здесь не было, – бросил я спокойно и швырнул ей в ноги сумку.

– Ты пожалеешь, Усманов, – орала она мне вслед, заходясь уже видимо в настоящих рыданиях. – Ты ничто без меня! Увидишь сам. Вот увидишь!

Я спокойно прошел к своей машине, сел за руль, завел мотор и поехал. Настя продолжала лупить ладонями по стеклу и что-то кричать. Хорошо, что я не слышал, мог и погорячиться. Женщин я не бью, но макнуть ее головой в фонтан посреди фойе жилого комплекса очень хотелось.

Ненавижу воровство и любые махинации с финансами фирмы. У меня выработалась стойкая неприязнь к людям, которые пытаются обобрать лично меня и нажиться на прибыли компании сверх дозволенного. Я научился прощаться с такими индивидами сразу и быстро, отдирая от себя как присохший пластырь даже старых сотрудников и, казалось бы, надежных людей, почти друзей, почти родных. Думал, уже прошло время беспощадной чистки, а вот ведь. Собственная ассистентка и любовница пригрелась змеей на шее.

Ведь знала стерва, что я не выношу таких фокусов. Очевидно, жадность и жажда красивой жизни были сильнее здравого смысла. Думала, я шучу и за умелый минет не замечу шесть нулей в конце счета?

Нет-нет. Не со мной такое проворачивать.