Я не твоя вещь

Лори не видела причин говорить им, что передумала Кендра, а не она.

— Да, я хотела удостовериться, что мы одинаково понимаем суть передачи «Под подозрением», — начала она, после чего произнесла вступление, которое делала всегда, когда собиралась попросить членов семьи жертвы сотрудничать с ее программой. Она сделала акцент на стремлении студии отыскать новую информацию или информацию, которую незаслуженно обошли вниманием, либо принести членам семьи жертвы облегчение, если программа «Под подозрением» так и не сможет дать им окончательные ответы. — В то же время, — добавила она, — мы являемся также и новостной программой и подходим к каждому расследованию с теми же этическими мерками, с которыми подходит к делу любой журналист. Это означает, что мы будем учитывать ваши родительские чувства, однако мы должны сохранять объективность. Мы сообщим публике все факты, куда бы нас это ни завело.

— Конечно, — быстро ответила Синтия, согласно кивнув.

Доктор Белл, похоже, был не так в этом убежден. На его лице мелькнуло беспокойство.

— Вы считаете, что это сделала не Кендра, да?

Лори очень осторожно подбирала слова.

— Мы не формулируем выводов, пока не находим доказательств, которые бы их подтвердили.

— Так ищите эти доказательства, — резко бросил он.

Райан подался вперед на своем кресле и вступил в разговор.

— Поверьте, доктор Белл, я наблюдал Лори в действии. По умению распутывать дела она не уступает самым лучшим агентам ФБР, с которыми я работал в прокуратуре США. Если доказательства можно отыскать, она их найдет.

— Я хочу сказать, — уточнила Лори, — что мы не делаем вывод заранее с тем, чтобы потом подогнать доказательства под то, что уже было решено. Мы подходим к делу непредвзято, то есть изучаем все теории и проводим расследование в отношении всех подозреваемых. В их число, разумеется, входит и Кендра. Но объективный подход означает, что мы не можем позволить членам семьи жертвы — даже родителям — руководить нашим шоу и всем в нем заправлять.

Синтия смотрела, как ее муж переводит взгляд то на Райана, то на Лори.

Наконец он сказал:

— Мы понимаем.

Лори удивилась, когда Райан достал из своего дипломата два соглашения об участии, уже заполненных и готовых к подписанию. Ставя свою подпись, доктор Белл произнес еще одну агитационную речь в поддержку своей теории о виновности Кендры.

— Уверен, что она до сих пор может быть очень обаятельной, — предупредил он. — Поначалу, когда они только что сошлись, мы очень к ней привязались. Но вы не видели, какой она была тогда. У нее явно очень извращенный ум. Она заарканила нашего сына и, едва надев на него брачные цепи, превратилась в совершенно другого человека.

— А вы никогда не думали, что у нее, возможно, была послеродовая депрессия? — спросила Лори, вспомнив, как Кендра объяснила ухудшение своего психического состояния после рождения детей.

Синтия презрительно фыркнула, отметая такое объяснение с порога.

— С какой стати впадать в депрессию, если ты родила таких замечательных детей? Время, когда Мартин был маленьким, было самой счастливой порой моей жизни.

— Доктор Белл, вы, несомненно, знаете, что так бывает не у всех женщин, — гнула свое Лори.

— Я вас умоляю. Одно дело небольшая депрессия, но Кендра была вообще не в своем уме. Бедный Мартин был очень несчастен. Он знал, что, женившись на ней, совершил ужасную ошибку.

— Почему вы считаете, что она была не в своем уме? — спросила Лори. Она помнила слова Кендры о том, что Мартин манипулировал ею.

Синтия ответила сразу:

— Мартин рассказал нам, что у Кендры «психический упадок» и прогрессирующая паранойя. Она даже обвинила его в том, что он ей изменяет и, наняв Кэролайн, пытается отвратить от нее Бобби и Минди. Ради всего святого, Мартин нанял эту няню только потому, что считал, что Кендру нельзя оставлять наедине с детьми. Он боялся, что она может просто сжечь дом — по случайности или нет! Слава богу, что до свадьбы мы настояли на том, чтобы они заключили брачный контракт, оспорить который она не могла.

— Если оспорить положения брачного контракта было невозможно, почему Мартин не подал на развод?

— Он оказался в ловушке из-за детей, — устало пояснил доктор Белл. — Прежде всего он думал о Бобби и Минди. Он оставался с ней ради них. Он даже проконсультировался с адвокатом по бракоразводным делам, чтобы оценить вероятность того, что ему удастся получить право полной опеки над детьми, если он оставит Кендру. Но вы знаете, как это бывает — он мужчина, а она мать, сидящая дома с детьми. Гарантий, что детей отдадут ему, не было, и он не захотел рисковать, да и мы тоже. Мартин был нашим единственным ребенком, так что Бобби и Минди последние в роду Беллов. Они должны оставаться в кругу нашей семьи.

— И вы считаете, что Кендра знала о том, что ваш сын встречался с адвокатом по бракоразводным делам?

— Я уверен, что да, — сказал он. — Поэтому она его и убила.

— И вы по-прежнему считаете, что она не способна воспитывать ваших внуков? — спросила Лори.