Я не твоя волчица

Я вернулась под бочок к Киру, покосилась на родителей, которые были увлечены беседой и не заметили нашего теплого приветствия. Они уже направлялись в кухню, пока Вилл потирал широкую грудь огромной лапищей. Удар у меня, конечно, слабенький, особенно для такого здоровяка, как Вилл, но локотки острые. Приятных ощущений от близкого знакомства с ними мало.

— Добро пожаловать, — расплылась в радушной (я очень на это надеялась) улыбке, — чувствуйте себя как дома, но не забывайте, что в гостях, — одарила Вилла ледяным взглядом, круто развернулась на каблуках и поцокала туда, откуда раздавались голоса родителей и звонкий смех Рози.

А в одном из зеркал заметила, как Денчик склонил голову, явно оценивая мою задницу, Вилл просто, прищурившись, сверлил мою спину тяжелым взглядом темных глаз, а Кир стоял ко мне спиной и, видимо, чего-то ждал.

Главное, не нарваться на гнев мамы и папы, а остальное мы переживем.

— Мы с Ришкой будем на ярмарке, — уже на пороге кухни услышала голос брата. — Это звездец полный. Маму не отговорить. Придется строить из себя приличного мужчину, который жаждет пообщаться со всеми этими алчными волчицами. Как ты выносишь эту пытку ежегодно? И как тебе удается выбраться оттуда живым?

— Эту пигалица надоела уже и твоим родителям, что они решили сдать на руки ее какому-то несчастному? — хмыкнул Вилл.

Вот скотина! Ничего. Не переживай, дружочек, я еще успею подпортить тебе жизнь, прежде чем выйду замуж за какого-нибудь хорошего надежного волка.

ПРОДА ОТ 21.08

Мама, как и всегда, расстаралась. В такие вечера, когда у нас гостили Диллары, она не подпускала к плите нашего повара, а хлопотала у плиты сама. Уж не знаю, что за радость

— часами метаться у плиты перед приходом гостей, но готовила мама так, что пальцы проглотить хотелось. На столе красовалась запеченная утка, какие-то салаты, мясо с овощами… Столько вкуснятины, что рот мгновенно наполнился слюной. В запотевшем пузатом графине был лимонад, вот в том непрозрачном прямоугольном сосуде явно что — то очень крепкое для папы и аритра Рика, в бутылке для мамы и ритрессы Мелиссы — розовое Ранессо, так, а вот и моя любимая немного газированная вода — Лазурная Долина. Мама с папой всегда специально для меня ее заказывают. С кусочками апельсина и лимона — вообще лучшее питье, особенно в жару. Тихий пшик не услышал никто, потому что все уже расселись и болтали обо всем, делясь новостями. Я покачивала стакан с водой в руках, раздумывая над тем, как бы напакостить Виллу. Взгляд скользнул по блестящим ложкам. Ну, это уже старо, как мир. Вилл может уже давать уроки по отлепливанию примерзших ложек ото рта. В первые разы было нереальное удовлетворение от его выражения лица. Когда он подносил ложку с каким-нибудь крем-супом ко рту, смыкал губы и не мог их разлепить, потому что содержимое ложки мгновенно застыло, а ложка прилипла к Виллу намертво. Смеялись в первый раз всей столовой в академии. Бежала я потом, конечно, далеко, но оно того стоило. А во второй раз, когда он попался на ту же удочку, его лицо выражало такую бурю неописуемую, что у меня случился чистый и незамутненный ничем восторг. С тех пор эта забава стала моей любимой, но и мстил он мне за нее страшнее обычного. Сегодня этот вариант отпадает, мама не простит. Что ж, надо подумать.

Сделала глоток. Пузырьки газа приятно покалывали язык, вода, как и всегда, была вкусной и холодной. Только в этот раз, сделав глоток, ощутила непривычное сладковатое послевкусие. Хотела уже сказать об этом вслух, как горло свело судорогой. Вилл, скотина, решил сразу меня придушить? Я в бессилии схватилась за шею и вытаращила глаза на парней, сидящих напротив. Этот кусок шерсти даже брови очень натурально вскинул, а потом и нахмурился, нагло глядя прямо на меня своими темными бесстыжими глазами.

У меня перед глазами уже круги поплыли, вокруг начал подниматься шум, но я ни слова не могла разобрать. Подскочила на ноги, чтобы Вилл понял, что шутка уже зашла слишком далеко, ухватилась за край стола, услышала грохот — похоже, мой стул рухнул — и перед глазами все поплыло. А когда я увидела смазанное движение Вилла — он перемахнул через стол и схватил меня за шею. Что — то орал, но я ни слова не слышала. Горло загорелось раскаленным огнем. Но я смогла вдохнуть капельку воздуха. А потом еще и еще. По крупице, но я дышала. С трудом, с сипом, хотелось орать от боли в горле, но я лишь молча хватала ртом воздух, которого катастрофически не хватало. Словно кто-то напихал мне в глотку ваты, и все что мне доставалось — это мелочь, которая просачивалась сквозь нее.