Я не выйду за варвара (СИ)

Я не мог проиграть в бою. В нем не проигрывают в нем умирают. Но без меня даже Анна Аврора не сможет помочь ему удержаться на троне. Его волнуют лишь развлечения: бордели, пьянства, охота, пиры и банкеты. Он хороший воин и бездарный политик. Своим правлением он погубит нордорийцев. Ради своего народа я готов согласится с условиями его сделки и быть главным советником при нем, цепной собакой, шутом, да кем угодно лишь бы он дал мне возможность заниматься политическим и экономическим развитием страны. Я хочу, чтобы нордорийцы жили в достатке и безопасности. Пусть гуляет, пирует. Если не он, то хотя бы его дети станут достойными Эрлами. Я сделаю все для этого, приложу все усилия, буду нанимать им лучших учителей и сам обучать всему что умею. Я буду прививать им любовь к своей стране, к своим поданным. Они должны знать, что Эрлы не имеют право на слабости. Их единственной привязанностью могут быть лишь нордорийцы. Страна прежде всего: семьи, чести, гордости, любви.

Я, Витторио Хангвул, наследник Верховного Эрла Вальфа Хангвула и если для блага своего народа мне нужно будет ползать на коленях перед дьяволом, то я буду это делать. Надо же, я так легко предал себя, унизил, втоптал в грязь, но Анна Аврора… Девушка, что смотрит на меня изумрудными глазами моего заклятого врага, Вильгельма I Завоевателя… Почему приносить ее в жертву Джорджу мне куда сложнее, чем предавать себя? Может потому, что отличии от меня, она виновата лишь в том, что в ее жилах течет благородная кровь?

Странно. Даже сейчас я думаю о ней. Как же я ненавижу тебя, Анна Аврора. Вильгельм I ворвался в мои родные земли, ты — в мое сознание, в мою душу, куда-то под кожу, под ребрами, в мое обоняние и слух, в сны и виденья и даже в молитвы. Я отравлен тобой. Ты везде и я никак не могу избавить себя от тебя.

Но я должен это сделать. Этими словами я отдаю тебя и приговариваю на вечные муки с Джорджем Теперь мы оба с тобой при жизни будем гореть в аду:

— Я, Витторио Хангвул, — говорю я, продолжая стоять на одном колене, — Сын Верховного Эрла Великого и Бескрайнего Севера Вальфа Хангвула, отрекаюсь от трона в пользу более достойного наследника, законного сына моего отца, моего младшего брата, Эрла Джорджа Хангвула. И да даруют Ему Боги многие зимы честного и справедливого правления во благо всего нордорийского народа.

Вот он. Я сделал его. Последний шаг в пропасть. И как бы хотел я разбиться, но я не могу. Вместо меня разбиваются те, кто мне дорог.

— Генерал Рольф! Генерал Рольф! — послышалось, вдруг, в толпе.

Я обернулся к источнику звука и увидел, как мой верный поданный свалился без чувств. Его успели подхватить за плечи, но после этого падения он уже не встал. Сердце старика не выдержало. Это я во всем виноват. Еще в кабинете, перед этим всем я должен был приказать ему остаться там. Я слышал, как дрогнул его голос. Он был на пределе. Генерал Рольф переживал за Север больше, чем за самого себя. Это мой грех. Его смерть на моей совести. Если бы только я надежнее охранял уже не мою герцогиню, то этого всего бы не произошло.

Анна Аврора, как же я ненавижу… Я ненавижу тебя за то, что не смог уберечь.

— Боги Великого и Бескрайнего Севера жаждали жертву в обмен на трон для нового Верховного Эрла. И если им не преподнесли ее в смертельном поединке, то они взяли ему сами. — резюмировал старейшина Бартэн Далливион, обращаясь к общественности. — Они забрали одного из лучшего нордорийских воинов.

Боги… За что они так с нами поступают?

Но кто я такой, чтобы их ставить под сомнения их решения? Казалось, что с моим отречение все наконец-то закончилось, но все только начиналось. Это точкой отсчета ведущей нордорийцев тернистой и кровавой дорогой на пути к миру и процветанию.

Незамедлительно, прямо в тронном зале произошло молитвенное отпевание генерала Рольфа. На этом столе, с покрытыми монетами глазами должен был быть я или Джордж. Я хотел избежать этого. Думал одним махом спасу всех: нордорийцев, Анну Аврору, себя. Но желанию Богов перечить нельзя. Они все равно возьмут свое, если им не дать по доброй воле. Рольф стал платой за трон и именно перед коронацией мы должны были провести этот ритуал.

После отпевания мне больше мне хотелось быть здесь в этом тронном зале. Я еще успею вдоволь насидеться у подножья трона моего брата записывая все его бессмысленные указания. А сейчас ему предстояла церемония коронации, которая должна была быть моей. Старейшина Бартэн Далливион объявил моего брата Верховным Эрлом и надел на него корону. Похоже, что Джорджу сделали ее на заказ: огромная, усыпанная множеством драгоценных камней. Но сам он сиял поярче дорогих побрякушек. На его лице красовалась злорадная самодовольная усмешка. Он знал, что я поступлю так, знал, что мой народ для меня превыше всего.