Я не выйду за варвара

Теперь ясно, что с ней такое. А я-то думаю в чем же дело? Чего это она, как сумасшедшая ведет себя. И раньше видела, как Джордж рубал головы, как убивали людей во время захвата столицы. А тут, получается, за себя она беспокоится, охота-то за ней ведется именно за ней. Покушался на нее кто-то. Вот чего ее так трясет. Не от побоищ и голов мирных жителей нанизанных на пики, что торчат из стен замка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Но что я скажу ей? Как бы я не был зол на нее, не могу. Мой Эрл, когда придет в себя (а он обязан прийти в себя) отчитает, если я напугаю ее этим.

— Нет. — отвечаю я.

Даже сам почти верю.

— Клянетесь жизнью своего достопочтенного Эрла? — с вызовом спрашивает она и смотрит мне прямо в глаза своими изумрудно-ядовитыми очами.

Не глупая-таки. Нашла слабое место. Слишком уж ученные эти эльратские аристократки. Или она исключение?

— Выпейте бульон, Ваша Светлость. — ответил я и покинул ее покои.

Не мог больше смотреть на герцогиню. Ненавижу ее, за все то, что случилось с моим достопочтенным Эрлом Витторио. И в то же время виню себя, что не могу заставить ее поесть. Ведь мой Эрл хотел бы, чтобы я позаботился о ней.

* * *

Солнце зашло. Наступила ночь, а за ней потянулась нечисть. Святые спят ночью? Или как тогда объяснить то, что в этом чертовом дворце дьявол знает что? Витторио стало хуже. Он так и не пришел в себя. Жар не прекращался, его лихорадило и начало трусить.

«Эрлин, Анна Аврора, — прошептал он в бреду, — Моя Эрлин».

Не показалось. Он действительно ее… Эту Эльратку! А она…! Эта женщина недостойная моего господина! Доселе молчавшая, как рыба, так что слова не вытянешь, теперь разоралась, будто режут ее. Говорят, снова убить себя пыталась. Впала в истерику. Такие вопли стояли, что эхом разносились по всему дворцу. Всю ночь орала. Всю. Эту. Адскую. Ночь.

В то время как лекари разводили руками. Они не могли понять, что это за яд. Все эти их примочки, компрессы, отвары — ничего не помогало.

— Можете начинать молиться Вашим северным Богам, чтобы они приняли его душу, — посоветовал один из многочисленных мерзких лекарей-старикашек.

— Что ты несешь???!!! — вызверился Джордж, подняв говорливого врачевателя за грудки.

Но тут же выпустил, скрючившись от боли. Старик пусть и был иссушенный и маленький, но все же слишком тяжелый для того, чтобы поднимать его с таким глубоким ранением, как у Джорджа. Кровь снова проступила сквозь бинты и он, схватившись за больное место пошатнулся назад.

— Ваше Величество, Вы в порядке? — свита подхватила его и усадила на кресло возле кровати Эрла.

Почему? Почему он выжил? Почему он сейчас здесь жив и даже достаточно здоров для криков, а мой Эрл мучается?

— Зовите жрецов. — прошипел Джордж.

На его лице промелькнула плохо скрываемая… Боль?

Чувство не свойственное Джорджу. Он переживал за Витторио. Это было видно. Его самого потряхивало, как бы он не пытался себя контролировать. Впрочем самоконтроль — это тоже не лучшая его добродетель.

Возле постели Эрла Витторио собрались все. Кого здесь только не было. В покоях уже и места стало мало, молились даже в коридоре возле открытых дверей еще человек семьдесят. Но это обращение к Богам, озвученное монотонно-гипнотическим ни то говором, ни то пением заглушался воплями Ее Светлости. Горланила так, что сотни мужских голосов, читающих молитву, не могли перекричать ее.

«Варвар», «ненавижу», «нет», «гореть в аду», — что только не лилось с тех очаровательных губ.

Дрянь.

Она ведь тоже самое кричала ему в бреду, когда ее колотило в лихорадке. Ненавидит она. А мой достопочтенный Эрл Витторио зовет ее даже в бреду. Своей Эрлин.

— Ваше Величество, дозвольте успокоить ее. — не выдерживаю я, прося у Джорджа разрешения заткнуть ее.

Только и слышно ее одну. И не уведешь же никуда, не закинешь в дальний угол дворца. Покушались на нее. Хранят эту безумную как зеницу ока за кровь императорскую.

Но Джордж не отвечает мне. Поднимает свой тяжелый взгляд, коим заставляет сесть обратно на место. Ничего не понимаю, что тут происходило во дворце, с тех пор, как меня отлучили от Витторио, приставив нового оруженосца. Возглавляя кавалерийские корпуса, я жил в казармах и стал очень далек от того, что происходит во дворце.

Сумасшедшая наследница, влюбленный Эрл и такой необычно терпеливый Верховный Эрл Джордж. То за горло ее хватает по слухам за дерзкую фразу и чуть ли не душит, то позволяет ей устроить истерику сейчас. Хотя говорят, что он уже проучил ее как-то за подобное поведение. А сейчас терпит. Это совсем не в его стиле, как и забота о ком-то, кроме себя. Словом, ситуация сложилась противоречивая до нельзя.

Это все из-за нее! Из-за нее мой Эрл умирает! Как только она родит наследников, клянусь, своими руками распотрошу ее. Я отомщу за него.

Даже сейчас, сквозь громкие хрипы он шепчет: «Эрлин, Эрлин, Эрлин».