Я не выйду за варвара

Я ненавидел ее, но отчего-то жадно впивался в подушку, вдыхая запах ее волос, ее тела. Я запрещал себе, но сознание предательски пьянело от них, а кровь шумно пульсировала в висках. Было ужасно этого признавать, но мне не хватало ее…, потомка человека, поработившего сотню лет назад мой народ. Я должен ненавидеть ее, но я… За эти четыре дня я так привык каждую ночь проводить с ней, что ее отсутствие каких-то пару часов отдавалось в моем теле почти физической болью.

Мои ладони горели, я будто до сих пор чувствую, как прикасаюсь к ее коже. В моих ушах было до невозможности тихо, без ее мирного сопения рядом, без упреков, летевших в мою сторону. Мне было так тихо без них, что даже взрывы тысячи пушек не могли бы заглушить эту тишину. Ее обвинения и угрозы стали казаться мне райскими песнями. И я хотел их услышать снова, хоте, чтобы она произносила своими дивными устами мое имя. Пускай с ненавистью, пусть со злобой. Главное ей было не все равно на меня.

Мне хотелось, чтобы она цеплялась за жизнь, чтобы она не дала тем похитителям себя убить. Пусть даже единственное, что будет заставлять ее бороться за жизнь, будет желание отомстить мне. Я готов стать той самой соломинкой, за которую она ухватиться в своей борьбе, потому что она — это будущее моего народа.

Честно сказать, мне было куда уютнее в том неудобном пурпурном кресле охранять ее сон всю ночь, нежели сейчас лежать во весь рост на мягкой перине. Слишком пустой без нее. Слишком мягкой. Как они вообще спят на таком?

Ах, Анна Аврора, кто же забрал тебя у меня? Все эти дни я до посинения губ молился, чтобы ты скорее открыла глаза. Я просил богов не забирать тебя у Империи, у поданных, у нордорийцев и… у меня. И вот, когда ты наконец-то вернулась, ты исчезаешь снова.

Мои мучение облегчает только одно. Это надежда на то, что ты треплешь нервы этим похитителям столь же сильно как и мне! Что ты метаешь в них не только молнии глаз, но предметы обихода. Украли на свою голову. Вот пусть теперь сами с тобой и сидят. Удачи! Я так-то за них переживаю сейчас чуть ли не больше, чем за тебя, моя дорогая невеста. Может мне даже вернут тебя сами, еще и приплатят, чтобы забрал?

Даю тебе слово, Анна Аврора, когда я тебя найду, то посажу на цепи, запру на тысячу замков, чтобы ты точно никуда не делась.

Усталость этих дней оказалась сильнее меня. Я проваливаюсь в сон с мыслями о моей герцогине. Беспокойный и страшный сон, где я бегу за ней, а она отдаляется дальше и дальше. Я хочу проснуться, но не могу. Меня будит мой оруженосец. От одного кошмара я просыпаюсь в другой и этот ничуть не лучше. Я еще не успел открыть глаза, но первое, что говорю:

— Бриян, ее уже нашли? — скорее молю, чем спрашиваю воина. Мы погибнем. Мы все погибнем без нее.

— Ваше Высочество, — сипло отвечает он. Может дальше не продолжать. Я все понял, — К сожалению, еще не нашли. Ваш ждет Большой Совет.

Его голос звучит глухо и виновато. Он хочет сказать обратное, но не может.

— Что там с выжившими? — добавляю я, хоть почти уверен. Там вря тли что-то поменялось.

— Один умер, еще двое не пришли в себя.

Правда? Кто-то сомневался, что может бы по-другому?

На спех привожу себя в порядок. К завтраку даже не притрагиваюсь. Воротит от всего. Прислуга помогает надеть мне парадных нагрудник и плащ. Он всегда казался мне легким, сейчас же больно сдавливает грудь, не давая полноценно вдохнуть. Но я должен справиться с собой. Ради нордорийцев, ради Империи.

Я иду по длинным извилистым коридорам, устеленными красными дорожками. Сегодня они почему-то особенно длинные и запутанные. В окружении своей свиты я уверенным шагом захожу в зал, где меня уже ожидает Большой Совет. Все встают чтобы поприветствовать меня и я под коридор из опущенных голов прохожу и занимаю свое место.

— Уважаемые представители кланов Великого и Бескрайнего Севера. Я объявляю открытым заседание Большого Совета и да будут Ваши решения, столь же чисты и безупречны, как первый снег. — говорит старейший из присутствующих, сэр Бартэн.

— Во имя Великого и Бескрайнего Севера! — хором отвечают все и дальше идет мой черед.

— Я Витторио Хангвул, сын Верховного Эрла Вальфа Хангвула, правителя Великого и Бескрайнего Севера, императора Священной Империи Грифона, с милости Богов и Вашего согласия готов вступить на престол и верно служить Северу и всему нордорийскому народу. Если есть среди Вас тот, кто считает меня не достойным унаследовать трон пусть обнажит свой меч, а иначе пусть склониться передо мною и присягнет на верность до конца моих дней.

В зале послышались шорканья стульев. Все встали и помещение озарила тишина. Представители родовитых северных кланов, общим количеством семьдесят один человек смиренно склонили головы в знак своего повиновения.

— По Воли Богов Великого и Бескрайнего Севера, а также Большого Совета в лице представителей самых родовитых кланов, я Бартэн Далливион, старейший нордориейц из присутствующих объявляю Витторио Хангвула, сына Вальфа Ханглвула…