Я - некромант (СИ)

- Сначала ты расскажешь, - говорит женщина. Я молчу. Не то, чтобы долго, но достаточно, чтобы подумать. Рассказать? Я не знаю, насколько она осведомлена. Наврать? Но я не знаю ничего о брате Михаиле. Чем дальше, тем хуже. Врать бессмысленно. Бессмысленно и глупо. Правда? А что вообще значит правда? То, что было на самом деле? Но я ничего не могу знать наверняка. Было или нет. А может, я и есть брат Михаил. Только с памятью у меня что-то не то…

Поздно что-то придумывать.

Стены прут на меня со всех сторон, уродливо-мраморными прессами сдавливая мои мозги в кашу.

- Я – не брат Михаил. Меня нет. Я - лишь наблюдатель. Я - нейтральный зритель. Это всё, что я могу вам сказать.

Улыбка не сходит с лица монахини. Но теперь она не пластмассовая. Как будто бы она услышала именно то, что хотела.

Тишина давит на меня почти так же, как стены.

- Этого вполне хватит, - тихим шелестящим голосом говорит сестра Анна. Я пока ничего не понимаю. Она продолжает: - Послушай меня. Я отпущу тебя. Сегодня же. В этом месте не могут находиться посторонние, несмотря на то что это церковь. Я тебя обязательно отпущу с миром. Но перед этим мне нужно тебе кое-что сказать.

Мне становится не по себе от монотонности её голоса.

- Что же? – спрашиваю я, желая поскорее избавиться от всего этого. Мне не интересны исповеди ясновидящей монашки.

- Предупредить. Об опасности, которая нависла над тобой и твоей частью.

- Что? – под «моей частью» она имеет ввиду Оула, или я уже совсем ничего не понимаю?! Странная она. И не тем, что видит меня насквозь.

- Пройдёшься со мной? – монахиня поднимается, поправляя рясу и снова пластмассово мне улыбаясь. Тянет время. Не хочет упускать такую интересную зверушку. Ну что ж, поиграем по её правилам.

…Длинные запустевшие коридоры. Столпы пыли в прямоугольниках разноцветного света из витражных окон. Мрамор вокруг. Запустение. Угнетение. В этом месте пахнет заброшенностью и горем. В этом месте висят души, как мертвецы на огромных П-образных виселицах из светлого кедра. В этом месте медленно гниёт надежда на свет. Мираж в разноцветных запыленных стёклах. Паутина в углах и жирные чёрные пауки на святых крестах. Отполированные до блеска иконы, успевшие покрыться тоненьким едва различимым слоем мелких пылинок. Поклонение пыльному позолоченному Иисусу с чёрными пятнами на ногах – позолота кое-где отлетела, обнажая чёрную от времени стальную сущность всего вечного. Пыльная церковь. Пыльная вера.

Позолоченная сталь.

Распятый пророк.

Шаги сестры Анны похожи на шелест листвы в осеннем лесу. Мои шаги похожи на удары сбитых до крови лап бродячего пса о такой пыльный и опостылевший мне мрамор. Я тут ничего не значу. Я чужак. Со своим уставом сунулся в чужой монастырь. Со своими проблемами – к уже давным давно отчаявшимся людям. Что мне здесь искать? Что мне здесь нужно? Сестра Анна никак не может заговорить. Но вот, выйдя наконец в тот самый зал, где обычно толпятся люди в надежде на спасение души, а ныне пустующий и запылённый, как всё в этом месте, женщина заговорила. Тихо, будто бы просто рассуждала вслух.

- Раньше тут было много людей. Раньше сюда приходили и городские, и сельские жители. Они молились, прикладывались к иконам и кресту. Им было хорошо тут. Всегда пахло хлебом и ладаном. Иногда – мёдом и яблоками. Палёными свечами. Воском. Теперь тут только пыль. Пыль и никому не нужный свет. Нас отлучили. Отлучили от церкви, сюда больше никто не придёт. Мы живём тут, как тени. Мы никому не нужны. Знаешь, это как жить в прозрачной клетке. Рядом, но далеко. Но мы всё равно верим. Верим во что бы то ни стало. Это всё, что у нас есть. Наверное, ты меня не понимаешь. Даже не слышишь. Ты уйдёшь. Совсем скоро. А вера останется. Тут. Со мной, с другими монахинями, с обезумевшим епископом, ведущим жизнь овоща. Вот тут. «Тут» не значит среди всего этого золотого барахла. «Тут» значит у меня в сердце. И у каждого, кто есть здесь. Ты не просто демон. Не просто заблудшая душа.

- Я лишь наблюдатель, - шепотом говорю я. В моём голосе – усталость и безвольность. Наверное, это значит, что я больше не могу. Наверное, это значит, что мне надоело. Наверное. Это значит, что я сочувствую этим несчастным. Именно сочувствую. Не жалею.

- Я вижу многое. То, что было. Что происходит. Что будет происходить. Тебе ещё многое предстоит пережить. Тебе ещё многое предстоит вытерпеть. Мне осталось совсем чуть-чуть. Я, наверное, ждала тебя.

Белесо голубые глаза с крохотными зрачками. Взгляд, направленный через мои беспристрастные глаза прямо внутрь, прямо туда, где я. Джесс. В душу.

- Я должна тебя предупредить.

- Вы видите что-то? – я начинаю верить ей. Так же, как она верит в своего Бога. Бескорыстно и не требуя объяснений. Почему? Впервые я не должен ничего рассказывать. Впервые никто не раздражает меня расспросами. Я разговариваю с человеком, готовым к общению со мной. Это радует. Это даёт волю.