Я ненавидел тебя 19 бутылок текилы

Портретов с Варварой поцеловались всего один раз. Шёл дождь, и они бежали домой под одним зонтом. Это было так прекрасно, что счастье, затопившее её тогда, она помнила до сих пор. Он хотел жениться на ней и много говорил об этом. Будто решил это сразу, как впервые увидел её. Варвара смеялась, верила, сердце билось от этих слов, как сумасшедшее. Её никто больше так не любил. Отношения с Олегом – другие. Основаны на сексе, ревности, уговорах, внешности. Да, она любила его внешность, не задумываясь о душе. В какой-то момент ей стало важно, что мужчина, который находится рядом с ней – красив. Она не задумывалась о его характере. Это было не важно, гораздо важнее восхищение окружающих. Он ей изменял, но всегда бешено ревновал. И поцеловались они в первый же вечер знакомства, а занялись сексом на второй. Женщина осознавала, что длительные отношения продлились именно из-за того, что ей безразлично. Это ровное безразличие она называла любовью. А теперь увидела собственными глазами разорение этой связи и испытала отвращение. Чувство гадливости всегда находилось где-то рядом, оно не было новым, необычным и пугающим. Позорная гадливость возвращалась изо дня в день, а Варвара пыталась отодвинуть её подальше, не замечать. Тесный, удушающий круговорот дел разочаровывал всё больше. Когда-то она наслаждалась работой в музыкальной школе, ей нравилось играть на фортепиано, объяснять детям искусство играть по нотам и гордилась, видя в их глазах интерес. В какой-то момент бешенное зло заставило поступить иначе. И почему сейчас она вспомнила о том, что было? Приятные воспоминания надёжно упрятаны в дальний угол сознания и укрыты вонючими тряпками разочарования. Но она уже привыкла, смирилась и поверила в то, что так и должно быть.

Варвара не заметила, как стало темно. Сколько она просидела вот так? Хватилась книги, подняла её с пола и открыла на первой попавшейся странице. Ничего не было видно, но она не собиралась включать свет.

Хлопнула входная дверь.

– Варюша, почему ты сидишь в темноте?

Варвара зажмурилась от ярко вспыхнувшей лампы. Она недовольно смотрела на сияющую мать и чувствовала себя обделённой. Будто пришёл Новой год, а ей не досталась подарка.

– Почему ты не разбудила меня?

– Но ты так сладко спала.

– Всё- равно!

– Было жалко, честное слово.

– Обед затянулся до ужина. Вы действительно все это время ели?

– Да, и, правда, уже семь часов! Но как не хотелось уходить. Алевтина Федоровна приготовила отличное жаркое. Мы с ней накрыли на стол, конечно, говорили без конца. Она прекрасная собеседница, хотя ей уже семьдесят! Но ведь голова у неё совсем ясная, она помнит все. Хотела бы я быть такой же в её возрасте.

– Мам, ты будешь ещё лучше!

– Надеюсь на это. Но у меня постоянно происходят скачки давления и часто боли в области сердца. А Алевтина Федоровна ни на что не жалуется.

– Это не значит, что у неё ничего не болит.

– Не знаю.

– Чем вы ещё занимались?

– Мы повели детей гулять в парк. Они познакомились с ребятами и играли с ними. Дети такие милые, общительные, им всё интересно. А мы сели на скамейку и снова разговаривали.

– О чем?– Устало вздохнула Варвара, поднимаясь с кресла и разминая затекшие ноги.

– Неужели нам не о чем поговорить?– Инна Ивановна, наконец, разделась и вошла в комнату. Она помолодела, на губах сияла улыбка.– Вспоминали прошлое. Алевтина Федоровна родилась в 1947 году. Представляешь себе? У нее столько воспоминаний. Родители познакомились на войне, а потом случайно, уже после победы, встретились в Омске, там и стали жить. После смерти родителей в 1970 году, Алевтина Федоровна переехала сюда. Личная жизнь её не сложилась. Когда Славочка родился, ей было тридцать пять лет. Она сразу же взяла племянника к себе.

– Зачем?

– Помогала своей сестре, которая должна была выйти на работу, почти сразу после родов. Ты же помнишь его маму, Варя? Она работала в нашей больнице гинекологом, Марина Федоровна Овалова! Прекрасная, благородная профессия, особенно в маленьком городе, как наш, где всегда не хватает рабочих рук.

– О чем ты говоришь, мама?– Варвара побледнела и бросила на Инну Ивановну недоверчивый взгляд. – Я прекрасно знаю, где она работала.

– Да, да. У Марины Федоровны было много работы, один выходной в неделю. Бедная, она отсыпалась в этот единственный свободный день, и у нее было мало времени для сына, которого она очень любила. А после смерти мужа стало ещё тяжелее. Поэтому помощь Алевтины Федоровны неоценима.

Повисла пауза, во время которой Инна Ивановна налила себя чашку чая.

– А что Юля?– Варвара попыталась перевести разговор на другую тему.– Как себя чувствует?

– Прекрасно. Дорога не слишком утомила её.

– Ты ничего не говоришь о её третьей беременности. Не удивлена?

Инна Ивановна не ответила.

– Мам! Ты знала что ли? Почему мне ничего не сказала? Я глупо выглядела перед Портретовым. Все знали, а я нет!

– Я тоже не знала.– Выдавила из себя мама. Варвара нахмурилась, заметив плотно сжатые губы.– Как-то неожиданно все это.