Я [ненавижу] аристо (СИ)

Понятия не имею, что я имел в виду… Наверное то чувство, которое возникло в момент смерти того подонка из спортзала. Тогда, когда его лицо плющилось под моими ударами… Тот огонь в груди. Тот жар на коже… То пламя в моих глазах… Как я мог забыть это чувство? Оно же лучше всего, что случалось со мной до этого…

Чувство свершённой мести. Чувство восстановленной справедливости. Ощущение того, что теперь я вершу чью-то судьбу…

— Он думает, что в этот раз сможет? — Сиплый по-прежнему говорил вопросами.

— Он не думает… — Змея позади шипела ответы. — Он знает… Он помнит… Он любит…

— Он ещё такой наивный… — Тонкий голосок сверху, кажется, хихикнул. — Думает, что их жизни чего-то стоят…

— Хорошо. — Снова вынес решение басовитый рык. — Пусть попробует забрать то, что нам нужно.

Согревающие воспоминания тут же вновь сменились холодной пустотой. Которая начала высасывать в себя то танцующее пламя, из которого сейчас состоял я сам…

Холод… Обжигающий морозный холод… Пустой и в то же время твёрдый, как лёд… Он снова вытягивает из меня мои огоньки! А ну не смей! Не смей!!! Это моё по праву!!!

— Нет!!!

Распахнув глаза, я обнаружил, что сижу на земле, сжимая в руках оплавленные куски металла. Сжимаю в руках, раскалённых до бела.

И теперь взгляд полный растерянного смятения застыл не только на лице вмороженной в лёд девчонки. Теперь на меня так смотрят и все остальные…

Глава 22 То,что нужно

— Что за… — Пирсингованный парень наконец-то выдавил из себя пару слов, опустив вытаращенные глаза на обрывки гнутого металла в моих руках.

За этот миг мои ладони вдруг резко снова стали вполне обычными — словно кто-то щёлкнул выключателем. И вместо раскалённой добела поверхности снова была обыкновенная кожа.

Я рефлекторно выронил раскалённые скобы ещё раньше, чем понял, что произошло — они чуть не сожгли мне пальцы.

В нос тут же ударил запах горелой тряпки — оплавленные по краям металлические крючья теперь перестали держать ещё и ноги. Но успели подпалить костюмные брюки. Дорогой натуральный материал, конечно, не вспыхивал так легко, как взялась бы синтетика. Но жжение тлеющих штанин я почувствовал. И немедленно вскочил на ноги, сбрасывая с себя горячие обломки.

И без малейших раздумий рванул дальше вперёд, разбрасывая по пути тлеющие искры. Ведь кем бы ни были те голоса в портале, они лишь дали мне шанс. А дальше я должен сам…

…забрать то, что нам нужно.

Любитель пирсинга стоял ближе всего. И тут же поплатился за дань своему экстремальному стилю, когда я сначала с ходу ткнул его обожжённым правым кулаком в солнечное сплетение. А левой — выдернул дерзкий перевёрнутый крест из его уха. И украшение весьма удачно уместилось между сжатыми пальцами, выставив наружу длинную острую часть — как раз пока я на обратном движении врезал локтем в другое ухо — почти свободное от украшений.

И пока этот парень ненадолго вышел из игры, я тут же развернулся к тем, кто сейчас находился позади ледяной глыбы.

Кривошеин, как оказалось, уже даже успел приспустить штаны, пристраиваясь к размороженной части беспомощной пленницы. И пока он торопливо подтягивал их обратно, я атаковал ближайшего ко мне белобрысого фокусника.

Никаких размашистых хуков в ухо, как в барных драках киношных кобвоев. Никаких ударов в скулу или челюсть, от которых быстрее сам сломаешь себе пальцы, если у тебя нет кастета. И уж тем более никаких пинков по ногам или нелепых толканий в грудь. На улице бить надо туда, где мягко. Глаза, нос, горло, пузо, пах — смотря до чего дотягиваешься.

Я смог дотянулся только до первой цели.

— А-а-а-а-а-а!!! — Острый крест остался торчать из угла левого водянистого глаза. Не выколол. Но тоже неприятно.

А мой правый кулак не достал до бледного вражьего носа совсем чуть-чуть — прямо в воздухе перед ним вдруг образовалась ледяная пластина. Которая вдребезги разбилась от удара, но порезала мне костяшки — так сильно, что вместе с ледяными осколками в стороны полетели и капельки крови.

Однако вид раненого противника тут же разжёг в груди уже знакомый азарт. И вместо того, чтобы продолжать переть на крашеного блондина как молотилка комбайна, я пригнулся и прыгнул плечом вперёд — толкнув орущего парня в живот. Одновременно подхватывая с земли один из осколков.

Острый кусок льда был настолько холоден, что вместо того, чтобы выскользнуть, наоборот примёрз к вспотевшей ладони. И как только я оказался на земле вместе со своим противником, я тут же вонзил этот осколок опять туда, куда дотягивался — прямо между ног.

И если до этого крашеный барчук лишь растеряно подвывал, схватившись рукой за глаз, то теперь заверещал совсем как девчонка. Вселяя в меня ещё больше презрения и ненависти… И вы ещё называете себя благородными?!

— Хдунк!

Едва я попытался подняться с земли, как тяжёлый удар слева отбросил мою голову в сторону — а за ней и всё тело. Мир немного пошатнулся. Но я на автомате сделал то, к чему уже давно привык в таких ситуациях. Когда не можешь быстро подняться на ноги после нокдауна — катись в сторону, прочь оттуда, откуда только что прилетело.