Я ненавижу тебя! 1 и 2 книги

Маша еще какое-то время изумленно смотрела на Влада, переваривая все те слова, что он сказал ей, но в голове как назло был самый настоящий штиль. Как сомнамбула она встала и пошла в туалет.

В проходе Маша натолкнулась на стюардессу, которая злорадно улыбнулась во все свои тридцать два белых зуба и, толкнув ее со всей силы плечом, что Маша еле удержалась на ногах, продефилировала к Лисовскому.

Но Маше было наплевать на эту блондинку, она даже внимания не обратила на то, что та сделала, гораздо сильнее ее беспокоили угрозы Лисовского.

В туалетной комнате она долго рассматривала свою шею.

– Будут синяки, – шепотом заключила она, смотря себе в глаза. – Ну что, ты все еще хочешь найти аленький цветочек? – безо всяких эмоций спросила она у своего отражения.

Но в ответ так ничего и не услышала. Маленькая глупая девочка не желала отступать. Ей было плевать на Сергея, ей было плевать на Лену, не говоря уж о том, что ей было плевать на саму Машу. Она не желала понимать одной простой истины – Лисовского не изменить. С годами из обычного чудовища он превратился в самого настоящего монстра.

Те слова, что он сказал про Таиландский бордель – это ведь не шутка. Маша это четко ощутила, он говорил на полном серьезе. Он действительно может так сделать. А ведь Маша даже не видела, какие документы подписала. А что если там было ее разрешение на вывоз дочери в другую страну?

От этой мысли Маша резко побледнела, и ощутила, как ее душу сковывает теперь уже самый настоящий ледяной страх. Она до боли закусила свою губу.

Но кое-кто внутри вдруг встрепенулся, и Маша ощутила, как ее Альтер-эго, опять пытается захватить контроль над ее рукой. И Маша не стала сопротивляться.

Ее руки вытащили помаду из косметички, и начали писать левой рукой на зеркале:

«В документах про твою дочь ничего не было, только бумаги на развод, и то, что ты согласна на кредит в банке Влада в счет погашение ипотеки и кредитов на машины, он просто перекупил твой долг себе, и теперь ты будешь должна только ему»

– Ты уверена? – прошептала Маша, вглядываясь в текст в зеркале.

«100%, ты же знаешь, у меня всегда была хорошая память», – написала в ответ её собственная рука.

И после этого Маша увидела, как ее левая рука берет губку, лежащую на раковине и, смочив ее мыльной водой, начинает стирать с зеркала все надписи.

Все эти манипуляции уже перестали ее напрягать. А может она уже настолько вымоталась, что стала воспринимать наличие своей второй личности, не так остро, как в самом начале? Да и человек такая скотина, что ко всему привыкает. Вот и Маша, стараясь не думать о плохом, закончила приводить себя в порядок, и решила вернуться к своему креслу. Не прятаться же ей до конца полета в туалете, в конце-то концов? Хотя смотреть сейчас на холеную рожу Лисовского ей совершенно не хотелось.

Уже идя по салону, она увидела, как стюардесса низко склонилась к уху Лисовского и что-то нашептывает ему. Маша отчетливо рассмотрела, как рука блондинки легла к Владу на бедро и медленно начала двигаться к ширинке.

Она резко затормозила посреди салона. Внутри нее все сжалось, Маша ощутила, как ее Альтер-эго пытается вырваться наружу, и полностью захватить контроль над телом.

– Нет, – выдохнула Маша, уже понимая, что маленькая ревнивица нацелилась на глаза и волосы стюардессы.

Она вцепилась в одно из кресел, стараясь подавить очередной приступ агрессии, но ноги сами уже понесли ее вперед, а в глазах начало двоиться и темнеть. Обстановка вокруг нее начала стремительно меняться. И салон самолета исчез, превращаясь в пустынный школьный коридор с огромными светлыми окнами.

Маша отпросилась с урока, так как Влад в очередной раз потребовал, чтобы она в определенное время пришла в подсобку на четвертом этаже. В это помещение обычно складывались старые плакаты и стенгазеты. Влад каким-то образом достал ключ от этого помещения, и теперь требовал, чтобы Маша сама приходила туда. Вот и сегодня она опять шла в этот затхлый и пыльный закуток размером три на три метра, в котором даже света никогда не было. Лампочка давно сгорела, а менять ее никто не собирался. А Владу это только на руку было.

Маша чувствовала, что последнее время он стал вести себя более расковано. Его руки так и норовили залезть ей под юбку, но каждый раз он словно сам себя останавливал, а потом еще и злился и обвинял Машу, что это она слишком распутная и грязная, это она его соблазняет, это она во всем виновата… Но стоило ей хотя бы попытаться заикнуться о том, что может ей тогда не приходить, как Влад вообще начинал бесноваться и угрозы сыпались на нее и ее родителей одна страшнее другой…