Я ненавижу тебя! 3 и 4 книги

Но даже эта необременительная беседа не смогла успокоить девушку. Ей казалось, будто она делает самую ужасную ошибку в своей жизни. Но назад уже повернуть была не в силах. Клаус на ее уже столько денег потратил, причем собственных, что Маша была не в праве сказать ему, что передумала. И поэтому сейчас уже выйдя на улицу из дверей аэропорта, ей казалось, что у нее сейчас просто ноги отнимутся, так как идти совершенно никуда не хотелось.

– Хм, ну и где они? – заозирался немец по сторонам, крепко держа в одной руке ручку от чемодана, а во второй Машину ладонь.

Будто по заказу, через мгновение, перед ними, появился высокий и мускулистый мужчина в черном плаще, и черных очках, с табличкой в руках. На ней было написано фамилия Клауса на немецком языке.

– О, отлично! – пробормотал немец, шагнув в сторону мужчины с табличкой.

А Маша еле переставляла ноги, чувствуя, что совершенно не хочет идти к нему. Но Клаус пер, как бульдозер, уверенный, что это именно тот человек, который должен их встретить.

Клаус подошел ближе, и заговорил с мужчиной на немецком языке, тот также начал что-то отвечать ему по-немецки. И Маша не смогла сдержать облегченного выдоха, видя, что встречающий именно тот, кто нужен.

Она мысленно усмехнулась: «Нервы не к черту со всем стали. Надо пить какие-нибудь успокоительные, а то так и до инфаркта недалеко».

Мужчины о чем-то переговорили, и Клаус повернувшись пояснил Маше суть разговора:

– Я кое-что уточнял, чтобы убедиться, что это свои. Так что все в порядке, едем в гостиницу, устраиваемся, и я звоню Лисовскому.

Маша кивнула, и пошла в след за мужчинами.

Но нервозность так и не отпускала ее. Усилилась она в тройне, когда они оказались на стоянке, и их ждали целых три машины.

Маша даже приостановилась от удивления.

– Не волнуйтесь, Мария Николаевна, это все свои, – успокоил ее Клаус, переходя на официальный тон, и подойдя к машинам, начал здороваться с представительным мужчиной лет сорока, который выглядел главным, среди остальных более молодых его спутников.

Мужчины тут же окружили их, выстраиваясь стеной и отгораживая от посторонних взглядов, и начали профессионально сканировать окружающую местность.

– Мария Николаевна – это Хэйнц Шепен, – указал ей Клаус на светловолосого немца, – он позаботится о твоей безопасности. Любые вопросы касаемо передвижений по городу – это все к нему.

– Давайтэ пройдэм в машину, нэ хотэлось бы тут, разговариват, – с сильным акцентом произнес немец, и открыл дверь автомобиля.

Маша опять невольно ощутила приближение опасности. У нее все инстинкты взбесились, а маленькие волоски на загривке встали дыбом.

Несколько раз сглотнув, и глубоко вздохнув влажного воздуха, девушка подавила свой страх, и последовала приглашению нового знакомого. Следом за ней сел Клаус, и Маша уже ожидала увидеть, как садиться этот Хэйнц, но он почему-то закрыл дверь, а салон машины начал заполняться каким-то едким дымом.

Клаус начал ругаться по-немецки, и колотить по двери, пытаясь ее открыть. Маша тоже заметалась по салону, в надежде открыть двери. Но они не поддавались. Маша хотела перелезть на водительское сидение, но перегородка тоже не открывалась. Она хотела сдернуть шарф, и замотать им лицо, а потом уже попытаться разбить стекло, но тело перестало ее слушаться, и последнее, что она увидела, искаженное от злости и вины красное лицо немца. Наверное, он все еще пытался задержать дыхание, чтобы не дышать усыпляющим газом.

Первое, что ощутила Маша, когда очнулась, так это сильную боль в запястьях, потом сильную боль в голове, и ужасную сухость во рту. Пить хотелось так сильно, что, Маша не удержалась и застонала.

Открыть глаза не получалось. Похоже, что на девушке была какая-то повязка или что-то типа того.

И тогда она открыла рот и попыталась закричать, но услышала лишь жалкий хриплый стон. Спустя несколько мгновений до нее дошло, что она совершенно голая. Мозг работал заторможено, и поэтому поняв этот факт, Маша даже толком не смогла испугаться.

– Очнулась? – вдруг услышала она знакомый голос, и с ее лица сдернули повязку.

Проморгавшись, Маша увидела изможденное лицо Виктора. Сына Солейко.

– Вик? – хриплым голосом спросила она, силясь понять, почему он здесь. Но сильная жажда, не давала ей мыслить, и поэтому она что есть силы выдохнула: – Воды!

Мужчина, поднес к ее рту тут же стакан с водой, и даже придержал Машину голову рукой, пока она жадно поглощала жидкость.

Выпив стакан до дна, Маша глубоко задышала и прикрыла глаза от удовольствия.

– Не знаю даже, хорошо или плохо, что ты очнулась, – каким-то безжизненным голосом заговорил Виктор.

И Маша резко распахнула глаза, и попыталась дернуть руками, чтобы прикрыться, но тут же ощутила боль в запястьях.

Подняв голову, она поняла, что наручниками прикована к одной из металлических трубок изголовья кровати.

Взглядом она автоматически начала сканировать конструкции, к которой прицеплена, чтобы выяснить, сможет ли она ее сломать, и тут же поморщилась, увидев сварку. Наручники тоже были необычными, как раз под ее узкие запястья.