Я ненавижу тебя! 3 и 4 книги

Я еще обрадовалась, так как до этого от знакомых узнала, что сын Валентина Михайловича блестящий адвокат, еще ни одного дела, за которое брался не проиграл. Его имя, – Геля остановилась, и не смогла произнести. Но Михен молчал, боясь прервать девушку, так как она впервые за целый год совместной жизни, решилась открыться ему, и он понял, что должен выслушать всё до конца. Сделав несколько жадных глотков воды, Геля махнула рукой: – Неважно. Он тогда пригласил меня зачем-то в ресторан на обед. Под предлогом того, что хочет накормить, а заодно дело обсудить. Я отнекивалась, но он шутками меня успокоил, сказав, что смотреть на мой изможденный вид, в течении двух месяцев уже устал. Марина Борисовна, секретарь, которой я помогла, меня подтолкнула, сказав, что ОН нормальный мужчина, ничего плохого не сделает, ему, кстати, тогда двадцать семь было. – Геля поставила стакан на стол. И взявшись за поясок своего халата, начала его теребить, и смотреть куда-то вдаль, вспоминая своё прошлое. – Тогда я сама не поняла, как… но из ресторана мы поехали к нему домой, якобы захватить какие-то еще одни документы. Я не знаю, все было так странно, словно в тумане и тело горело. – Геля выдохнула шепотом: – От возбуждения.

А Михен задержал дыхание, понимая, что тогда произошло с девушкой.

– Я потом больше не хотела, – продолжила Геля. – Мне было противно, что я умудрилась предать Макса. А ОН меня успокаивал, что это нормально, это просто физиология, так бывает. Я одинокая, уставшая девушка. Со всеми бывает.

Геля посмотрела на Михена и ее лицо исказилось.

– Но я-то себя знала, я не могла просто взять и… Я любила Макса! И поэтому решила отказаться от услуг, уйти из конторы.

Геля опять схватилась за стакан, но он оказался пуст. Тогда Михен выхватил его из трясущихся рук девушки, и налил в него из графина воды.

– Я уволилась, – продолжила она, после того, как опять сделала несколько жадных глотков. – А через пару дней, мне позвонили, и сказали, что Макс хочет со мной встретиться. Я даже удивилась тогда. Назначать свидания было очень сложно, нужно было кучу инстанций пройти, а тут… Но я все равно пошла. Конечно же, я не хотела ему что-то рассказывать. Человек и так сидит в тюрьме, и узнать о предательстве жены… это слишком. Я думала, что честно признаюсь ему во всем, когда он выйдет. И тогда пусть решает, прощать ему меня или нет. А когда я пришла к Максу, он мне сказал, что уже все знает, и приказным тоном мне заявил, чтобы я не выделывалась и почаще ноги перед адвокатом раздвигала. А то ему надоело на зоне чалиться.

Геля мрачно усмехнулась.

– Я тогда, как оглушенная вышла, мне было так… Я не знала, что мне делать. С одной стороны, я винила себя, и понимала Макса, что он злиться на меня, с другой, он со мной таким холодным был, с такой ненавистью разговаривал.

А потом позвонил ОН, и сказал, что готов работать над делом моего мужа, если я вернусь и уже буду работать его личным секретарем. И я согласилась, даже не представляя на что подписываюсь.

Я не знаю, почему, но каждый раз, я будто горела, во время наших с ним встреч, – Геля сглотнула, подкатывающую тошноту к горлу. А Михен почувствовал себя в этот момент полным дерьмом. – Макс требовал встреч почти каждую неделю, я приходила, и он твердил, чтобы я ни в чем не отказывала его адвокату.

Я тогда была, как во сне, мало что понимала. Понимала конечно… Но… Всё было, будто мимо меня… Мне сложно объяснить, – Геля пожала плечами, и опять скривилась. Но справившись с собой, продолжила:

– Он был жестоким любовником. Секс с ним был всегда очень болезненным. Но я всегда испытывала оргазм. Он убедил меня, что я мазохистка. Что мне нравится именно такой секс.

Геля передернулась, вспоминая его «игры».

– Тетя заметила, что со мной что-то не так…

Я с ней разругалась тогда, чтобы она не лезла в мою жизнь. Она потом вместе с Ингой пришла ко мне на работу, мириться. Мы утром поругались, – уточнила она. – А Инга, она же совсем маленькая тогда была, схватила чай, который мне ОН сделал. – Геля зарылась в свои отросшие волосы, пальцами. – ОН говорил, что ему нравится, когда я чай пью, который ОН готовит. Ну я и пила, без задней мысли. И Инга выпила. А ей почти сразу плохо стало. Аллергический приступ. Не знаю, как, но я поняла, что дело в чае. Я слила его в бутылочку Инги, на автомате, пока скорую ждали, и мы поехали в больницу. А может это и тетя была, не помню уже нихрена, – горько усмехнулась Геля. – Ее кое-как откачали. Мы сдали бутылочку с чаем в лабораторию на проверку. У тети там знакомая какая-то работала. Вот они по-быстрому и проверили. Оказалось, что там было химическое вещество. Наркотик. Он возбуждает, – Геля с шумом выдохнула.

– Я его целый год, пока работала на этого ублюдка употребляла. И само-собой привыкла. Когда я пришла и рассказала Максу, он заявил, что знает. Смеялся надо мной… И ему было на Ингу плевать. Что она чуть не умерла. Сказал, чтобы я дура не выделывалась. Так как ОН подсел на меня, не хуже наркотика, и уже все равно не отпустит.