Я ненавижу тебя, Ким Минджон!

Забавно, но эта суета действительно помогла ему. Во-первых, он наконец-то по-настоящему проникся офисом и теперь мог сказать, что готов к новой роли. Если, конечно, ему ее еще дадут.

Во-вторых, отчего-то вспомнил о съемочной площадке — там тоже частенько стояла суета.

— Хорошо поработали, — проговорил Донук, потирая глаза.

— И впрямь хорошо, — кивнул менеджер Чо. — Стажер Ким, сделаешь нам всем еще кофе?

— Мне не надо, — помотал головой Ли Дан. — Да и тебе перед сном вредно будет.

— Со-он… что такое сон? — зевнула менеджер Хан. — Боюсь, я почти не буду спать в ближайшее время.

— Никто не будет. Зато потом отдохнем, — не то утешил, не то напугал ее менеджер Чо. — Изменить упаковку, надо же им было… еще бы за день до запуска в производство передумали.

— Не подавай им идей, вдруг услышат, — цыкнул на него менеджер Юн.

Донук зевнул, чувствуя, что глаза начали слипаться. Он и без того сегодня не выспался, а теперь мечтал поскорее добраться до дома и лечь в кровать. В свою теплую и уютную кровать.

— Держи, менеджер Сон, тебе пригодится, — Минджон поставила рядом с ним кружку с горячим кофе и шепотом добавила. — Оппа.

Пожалуй, только она и Ли Дан выглядели бодрее всех, хотя работали с остальными наравне. Да и на корпоративе вчера пили не меньше прочих.

— Спасибо, — кивнул Донук, решив на сегодня спустить ей это «оппа», потому что слишком устал.

Чокнутая фанатка просияла и убежала относить вторую кружку для дизайнера Хан едва ли не в припрыжку.

Офис все покидали, когда уже окончательно стемнело.

Приехав домой, Донук едва нашел в себе силы принять душ, а после лег в кровать и просто отключился. В этот день он не думал о Сольхи перед сном наверно впервые с того момента, как она ему понравилась.

В таком режиме аврала прошли целых полторы недели.

Весь отдел приходил с утра пораньше и работал-работал-работал. Кто-то разрывал телефон, кто-то носился с опросами, кто-то занимался презентациями — дел хватало всем. Впрочем, другие отделы, связанные с этим проектом, тоже впахивали. Но до других Донуку не было никакого дела.

Каждый день он работал наравне с остальными, так что к вечеру у него болели глаза, а на пальцах скоро должны были появиться мозоли.

И все это помогло ему влиться в коллектив куда лучше, чем корпоратив, во время которого он смог только опозориться.

Несмотря на темп и общую накопленную усталость, сдаваться никто не собирался. Наоборот, все поддерживали друг друга. Особенно Донука удивила Минджон, проявившая небывалое усердие. Оказалось, что хоть на что-то она годится. Донук даже смотреть на нее стал иначе, хотя ненавидеть не перестал.

Правда, айдол не знал, что у подобной работоспособности была особая причина.

Еще вечером первого дня, когда Минджон со жнецом добрались до дома, лисица устало повалилась на диван, вытянула ноги и простонала:

— А это точно обязательно?

— Что обязательно? — уточнил сто двадцать третий, поправляя ворот черной рубашки.

Его работа еще не закончилась — обязанности жнеца ведь никто не отменял. Хорошо, что в Сеуле жнецов было много. И хорошо, что сегодня не случилось никакой аварии, или массовых смертей, когда вызывали сразу всех.

— Работать, — плаксиво протянула кумихо. — Это обязательно? Я устала. Ноги аж гудят… рядом с Донуком у меня ведь нет всех моих сил.

— Ты же хотела стать человеком, — жнец ткнул ее пальцем в лоб и невольно усмехнулся. — А люди все так работают.

— Кошмар, — округлила глаза Минджон. — Несчастные. Начинаю понимать, отчего мой оппа такой бука. Но я ведь пока не человек. Что плохого случится, если я немного поленюсь? В конце концов, разве мой рабочий день не должен заканчиваться вечером, а не ночью?

— Должен, но если ты уйдешь раньше всех, то остальные тебя невзлюбят, — терпеливо пояснил ей жнец.

— Плевать мне на остальных.

— И начальство может тебя уволить, — хмыкнул сто двадцать третий, умолчав о том, что загробная канцелярии постаралась так, что вряд ли бы их теперь рискнули уволить. — К тому же, когда я говорю «все», то имею в виду и Ким Донука тоже.

— Несправедливость. Почему, если им плохо, то и мне тоже должно быть… — пробурчала кумихо, поджав ноги под себя и зевнув. — Я лиса, а не лошадь. Я не хочу пахать.

— Во-первых, ты обещала слушаться меня во всем, — закатил глаза жнец. — Во-вторых, взгляни на это с другой стороны. Если ты будешь усердно трудиться, то Донук наверняка изменит к тебе свое отношение. Да и вообще, после такого аврала… ах, нет, ты же не хочешь работать.

И сто двадцать третий подхватил зонт, сделав вид, будто собирается уйти.

— Что? — подскочила Минджон, разом позабыв, что пару минут назад умирала от усталости. — Что бывает после такого аврала? И ты правда думаешь, что какая-то работа заставит оппу в меня влюбиться?

Она хотела ухватить жнеца за руку, приплясывая от нетерпения, но тот исчез, возникнув в другом месте, так что кумихо едва не упала.