Я – невеста Кощея, или Ленка, ты попала! (СИ)

– Говорят, что самый страшный час – это час перед рассветом. Самый тихий и тёмный, – он остановился напротив отца, постучав костяшками правой руки по его окаменевшей щеке. – Но ещё страшнее первый час сотворённой ворожбы. Ты меня ведь слышишь, Салтан? Должен ещё слышать. Чары вступили в свои права, но разумом ещё не завладели. Так слушай, пока можешь. Слушай и беззвучно кричи от своей беспомощности!

Мужчина рассмеялся, заставляя меня заткнуть уши заледеневшими руками. Мне было страшно. Незнакомец пугал меня тоном своего голоса, словами, что он произносил перед зачарованными людьми. Даже снежинки, изображающие его для меня, были не белоснежными, а серыми, как чернеющий весной снег.

– Я никогда не прощу тебе твоё стремление отдать дочь этим нелюдям, – отсмеявшись, мужчина перешёл на шёпот. – Ты просчитался. Елена должна сюда вернуться, поэтому Алатырь открыл для неё путь в твой дворец. Твоя кровь – вот ключ Елены. Она твоё продолжение… Но и в моих жилах течёт эта же кровь, брат мой. Не думал же ты, что я не узнаю про ваш сговор? Не приду?

Он снова рассмеялся, пока я с ненавистью следила за каждым его движением.

Святогор.

– На Ядвигу можешь не надеяться, – усмехнулся мой дядюшка в лицо не имеющего возможности возразить ему отцу. – Я успел вмешаться… Ты не подумай, Елена в порядке. Как и сама старая ведьма, вот только… Видишь ли, дочь твою она воспитает не так, как вы планировали. У Ядвиги нет сил, чтобы вернуться, да и с памятью проблемы какие-то, – Святогор вновь не удержался от полного превосходства смешка. – Она проживёт там крохи простой жизни и умрёт, так и не вспомнив, кто она. Откуда. И с какой целью заботится о твоей дочери. Печально, правда?

Я прикрыла глаза, прокручивая в памяти обрывки прошлого. Да, бабушка… то есть, Ядвига, умерла пару лет назад. Образ красивой женщины у меня никак не бился в голове с той старушкой, что меня воспитывала, но… Не думаю, что Алатырь мне это просто так сейчас показывал.

Выходит, Ядвига действительно умерла в моём мире, забывшая свою настоящую жизнь по воле Святогора. Но если он так силён, то как его победить?! Если Алатырь не смог, хотя тут все про него очень почтительно отзываются…

– Но ты не переживай, мой дорогой брат, – продолжил говорить Святогор. – Когда придёт время, я заберу Елену обратно сюда. Она исполнит свой долг и поможет избавить этот мир от гнили, которой ты очернил себя. Я дарую нашему миру безоговорочный свет, который уже никто и никогда не сможет затмить, – он глубоко вздохнул, вытаскивая меч из ножен, прикреплённых к его поясу. – Жаль, что ты этого уже не увидишь.

– Нет! – я закричала и бросилась вперёд, стоило Святогору замахнуться мечом и ударить по моему отцу.

Снежинки осыпались на землю, разлетевшись в разные стороны в том месте, где ещё секунду назад гордо восседал на троне мой отец.

– Тебе нужно было изначально выбрать меня, Милолика, – Святогор подошёл к трону моей матери и замахнулся мечом во второй раз.

Я кричала, молотила руками по снежинкам, но ничего не могла изменить. Чувство безысходности и отчаяния перекрыло во мне все остальные эмоции и чувства. Стало плевать на холод, на ветер, на… всё.

– Убийца! – кричала я, глотая безостановочно катившиеся из глаз слёзы. – Убийца!

– Так, а где же старшенький? – никак не реагируя на мои жалкие крики, Святогор оглядывался по сторонам, поигрывая зажатым в руке мечом. – На трон не сел, но ты ведь где-то рядом, верно? Племянник? Вы тут все практически на одно лицо теперь… Что ж…

Мужчина стремительно приблизился к стоявшим фигурам, начав безумно рубить ни в чём неповинных людей в поисках Гвидона.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… – упав на колени, я не могла перестать смотреть на его безжалостные действия, молясь всем силам, которые я знала, чтобы он не ударил по брату.

Меня лишили детства, меня лишили памяти и семьи. Сейчас он лишил меня воссоединения с родителями. Пожалуйста, пусть останется брат… Пожалуйста, пусть я не буду здесь одинокой… Пожалуйста, пусть он его не тронет…

Пожалуйста…

Святогор изрядно вымотался, осматривая околдованных мужчин и ударяя уже не по всем подряд, а лишь выборочно. Я не помнила, в каком месте стоял Гвидон…

Я не понимала, не тронул ли его Святогор, или брат, так же, как и многие здесь, превратился в груду камней под ногами.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

– Елена, вставай! – я не заметила, как исчезли снежинки, как и того, почему я сидела там, где оставила меня волчица.

– Они все… они… – слёзы душили меня, а холод сковывал движения, не давая даже повернуть голову в сторону Кладенца.

– Елена!  Немедленно встань! – продолжала кричать мне меч. – Давай, хорошая моя, нужно уходить, пока…

Сил бороться у меня не осталось. Голос меча звучал всё дальше…

Я закрыла глаза, понимая, что открыть их вновь у меня может и не выйти.

40