Я никогда не…

Крошечные ночники подсвечивали плинтусы у самого пола. В воздухе витал аромат то ли освежителя, то ли индийских специй. Эмма осторожно толкнула первую попавшуюся дверь и оглядела полки, забитые постельным бельем и полотенцами. Она двинулась дальше и забрела в ванную комнату, украшенную шторкой с узором пейсли и зеркалом, обрамленным мозаичной плиткой. Следующая дверь, которая вела в спальню родителей Ниши, оказалась приоткрытой. Посреди комнаты стояла не застеленная огромная кровать, по всему ковру валялись мужские рубашки вперемешку с черными носками и блестящими черными ботинками. Кажется, на этой неделе здесь не появлялась уборщица, подумала Эмма, удивляясь тому, что сама всего за несколько недель привыкла к безупречно чистому дому. Чувство вины кольнуло ее, когда она вспомнила, что миссис Банерджи умерла этим летом.

Эмма толкнула последнюю дверь справа. Настольная лампа освещала письменный стол, где царил безукоризненный порядок. От закрытого лэптопа Compaq тянулся шнур зарядки к белому iPod. Остальные поверхности в комнате были пустыми и стерильными, как в гостиничном номере. На покрывале, которым была застелена кровать, не было ни единой морщинки. В изголовье Ниша аккуратно разложила восемь пушистых подушек и рассадила плюшевые игрушки, среди которых была большая теннисная ракетка с выпученными глазами. Книги на полке – в основном романы викторианской эпохи, например, сочинения сестер Бронте[41], – были расставлены в алфавитном порядке. Даже жалюзи были открыты под одинаковым углом.

Из гостиной донесся взрыв смеха, и Эмма замерла. Потом выглянула в щель между дверью и стеной и сосчитала до трех. Никто не появился в конце коридора.

Она тихонько прошла в комнату, чтобы поближе рассмотреть фотоколлаж под стеклом рядом с кроватью Ниши. На большинстве фотографий Ниша позировала в движении: била ракеткой наотмашь, делала укороченный пас, подавала мяч, победно вскидывала руки над головой. На центральном фото коллажа Ниша стояла на верхней ступени пьедестала с золотой медалью на шее. Саттон занимала третью ступеньку и выглядела хмуро. У нее на колене темнела повязка.

По краям были размещены групповые снимки теннисной команды: девочки поднимают над головами кубок, при этом Саттон держится как можно дальше от Ниши. Волосы у Шарлотты заметно темнее, а у Лорел – светлый короткий «боб». На другой фотографии девушки запечатлены в аэропорту перед выходом на посадку. Саттон позирует с краю, выставив ногу вперед и упираясь в скамейку, сексуально надувая губки. Эмма заметила мигающий слот игрального автомата на заднем плане. Может, это в Вегасе? Неужели они с Саттон в какой-то момент находились в одном городе? Эмма представила на мгновение, как они сталкиваются в казино «Нью-Йорк, Нью-Йорк», где она работала. Интересно, заметила бы ее Саттон? Улыбнулись бы они друг другу?

В углу доски висел самый свежий снимок команды. Казалось, что его прикрепили наспех поверх других фотографий. Теннисная команда сидит вокруг обеденного стола дома у Ниши. Саттон и Шарлотты среди них нет, но Лорел широко улыбается, и волосы у нее такие же длинные, как сейчас. КОМАНДНАЯ ПИЖАМНАЯ ВЕЧЕРИНКА «СНОВА В ШКОЛУ» – гласила надпись под фотографией. Палец Эммы коснулся даты, выведенной каллиграфическим почерком Ниши: 31/8. Эмма задержала на ней взгляд, прежде чем поверила, что это наяву.

– Что ты здесь делаешь?

Эмма вздрогнула. Ниша стояла в дверях, скрестив руки на груди. Она подошла и толкнула Эмму в плечо.

– Я не говорила, что тебе можно сюда заходить!

– Постой! – Эмма указала на фото. – Когда это было снято?

Ниша посмотрела на снимок и закатила глаза.

– Ты что, читать не умеешь? – ехидно спросила она. – Написано же: тридцать первого августа.

Ниша уперлась ладонью в спину Эммы и вытолкала ее из комнаты. Потом захлопнула дверь и повернулась к Эмме.

– Быть членом команды – значит участвовать в командных мероприятиях. По крайней мере, так это понимают те из нас, кто поддерживает друг друга.

– Даже Лорел была там, – медленно произнесла Эмма, поднимая глаза и встречаясь взглядом с Нишей.

Надменная усмешка появилась на лице Ниши, когда она посмотрела поверх плеча Эммы.

– О, Лорел! На ловца и зверь бежит. Мы только что о тебе говорили.

Эмма обернулась. Лорел стояла в конце коридора с красным пластиковым стаканчиком в руке.

– Неужели? – спросила она, и ее взгляд заметался между девушками.

– Я только что рассказывала Саттон, как круто мы провели время на ночном девичнике нашей команды пару недель назад, – проворковала Ниша.

Щеки Лорел вспыхнули, и пластиковый стаканчик хрустнул, когда она сжала его в руке.

– О, – тихо произнесла она. Ее взгляд метнулся к Эмме, потом на розовато-лиловый ковер под ногами. – О, Саттон, извини, я…

– Неужели ты настолько стыдишься этого? – Ниша хлопнула себя по бокам. – Ты пришла, Лорел! И, кажется, тебе даже было весело.

Улыбка померкла на лице Лорел, сменившись хмурым взглядом, а потом ее губы задергались.

– Было прикольно, – прошептала она.