Я никогда не…

Прождав минут тридцать, Лили вскакивает и подходит к женщине-администратору. Миссис Фиорелло идет за ней; мистер Фиорелло откидывает голову на спинку кресла и закрывает глаза. Когда женщина уже в пятый раз говорит Лили, что нет, она пока не может увидеть свою сестру, Лили кричит: «Что, если Габби мертва? Что, если ей нужна моя кровь?»

Лорел заливается слезами. Мадлен догрызает остатки маникюра. Шарлотта сопит так, будто ее вот-вот стошнит.

– Простите меня, – тихо говорю я, зная, что все они считают меня последней скотиной. – Я не знала, что так будет…

– Просто заткнись, ладно? – шипит Шарлотта, впиваясь ногтями в свои бедра. – Не заставляй меня жалеть о том, что я ничего не сказала копам.

Лысеющий, средних лет доктор в голубом хирургическом костюме и шапочке выходит из операционной, ищет глазами Лили и ее маму и направляется к ним. Мистер Фиорелло и мы вчетвером вскакиваем со своих мест и спешим к ним. У меня в животе затягивается узел беспокойства. Лицо у доктора хмурое, как будто он собирается сообщить плохую новость. Он щелкает авторучкой и шевелит губами.

– Вы – семья Габриэллы Фиорелло? – спрашивает он.

Родители Лили и Габби кивают. Мистер Фиорелло обнимает миссис Фиорелло и Лили за плечи, крепко прижимает к себе.

– У Габриэллы случился так называемый большой эпилептический припадок, – говорит доктор. – Это происходит при изменении электрической активности головного мозга. Девочка пока еще слаба после такой встряски, но сейчас она отдыхает, и ей ничего не угрожает.

Глаза Лили округляются.

– Она в порядке? Но почему у нее случился припадок?

Авторучка щелкает без остановки.

– Приступ может быть вызван инфекцией, но мы проверили ее кровь и не обнаружили никаких признаков воспаления. Бывает, что это связано с опухолью мозга, но мы сделали МРТ, чтобы исключить такую возможность. Скорее всего…

– А как насчет страха? – перебивает его Лили.

Доктор вопросительно поднимает брови.

– Может приступ случиться из-за страха? – спрашивает Лили. – Скажем, если бы кто-то очень сильно напугал ее? – Она поворачивается и многозначительно смотрит на меня. Я внутренне съеживаюсь.

– Это крайне маловероятно, – говорит доктор. – Мы считаем, что у Габриэллы эпилепсия. Наверное, с рождения, но болезнь может долгое время дремать в человеке, прежде чем проявит себя. Почему именно сегодня вечером она решила поднять свою уродливую голову – боюсь, этого мы никогда не узнаем.

– Эпилепсия? – повторяет Лили, словно не верит ему. – Но… это же серьезная болезнь! Только уроды страдают эпилепсией!