Я никогда… [СИ]

Я включила радио на полную катушку и забегала по комнате, запихивая все лишнее в ящики комода. Потом вытащила из холодильника приготовленный мамой зефирный торт, из буфета — шоколадные конфеты «Белочка», развернула подарок от родителей.

Очередная кофточка. Хорошенькая, но не больше. Подарки мамы всегда неинтересные… «практичные». А вот судьба ко мне была добрее:

«Сегодня в полночь, — холодно сообщило радио, — вы сможете в прямом эфире задать вопрос знаменитому исполнителю, Дмитрию Алицину».

Я взвизгнула от счастья, перевернув мамину любимую вазу. А плевать! Даже если мама будет ругаться — плевать! Главное, что сегодня я смогу позвонить Диме, смогу услышать от него пару слов, которые будут предназначены только мне. Исключительно мне.

— Попрошу его поздравить с днем рождения, — вспыхнула я. — Ему ведь не сложно, правда? Просто поздравить.

Дима был моей первой любовью.

— Он лучший! — кричала, услышав его песни, Ленка, заставляя меня трепетать от ревности.

О да, он лучший. И он мой! Он будет любить только меня.

Когда-нибудь. Когда я чуточку подрасту.

— Дура ты, — ответила Ленка. — Он же женат. И ребенок у них недавно родился… И поет он ради жены, ради его любви к ней.

Разве ты не знала?

— Ну и? — надув губы, упрямо отвечала я. — Я и красивее, и моложе, он точно выберет меня. Почему ты не веришь?

Лена лишь пожала плечами. На миг показалось, что в ее карих глазах промелькнула тень неодобрения.

Какая разница, одобряет или нет? Я любила. Всем сердцем. Я думала только о нем, мечтала только о нем, о том, как хорошо нам будет вместе. А ведь будет, обязательно.

Взвизгнул звонок входной двери, и я побежала открывать.

— Послезавтра идем на его концерт! — крикнула светловолосая Ленка, даже порога не успев перейти.

День становился все более радостным. Я бросилась Ленке на шею, целуя ее в веснушчатые щеки, а потом, еще не веря, посмотрела на прямоугольники страшно дорогущих билетов и осела по стеночке на пол, подвывая от счастья.

Я увижу Диму на сцене. Вживую. Я на самом деле его увижу… и когда наши глаза встретятся, он поймет. Обязательно. Он ведь умный…

Я танцевала по комнате, а подоспевшая к тому времени темноглазая и темноволосая Анька с хитрющей улыбкой достала из кулька толстопузую зеленую бутылку.

— Шампанское, девчата! — пропела она.

— Откуда?! — крикнули хором я и Анька.

— Брата уломала. Он мне достал. И еще… у тебя теперь есть шанс. Реальный, — Анька мне подмигнула. — Жена Димы в аварию попала, в больнице. Говорят, что не выживет, так что…

— Какой шанс? — прошипела Ленка. — Он на всю страну… а она — простая девочка. Пусть себе найдет мальчика. Нормального.

Который ближе. А жене его пожелала бы выжить… нельзя же так.

— Завидуешь ты, Ленка, — закричала я. — А он обязательно меня полюбит. Вот увидишь! Сегодня! Прямо сегодня. Сегодня мой день!

А потом был первый в жизни глоток алкоголя, похожего на кислый лимонад. И радостный смех, просившийся к горлу, и счастье, бегущее по венам пузырьками шампанского… и тихое хихиканье, когда мы с подружками никак не могли набрать заветного номера.

— Радио «Лидия», — ответили, наконец-то, на другом конце провода. — Вы можете в прямом эфире задать вопрос Дмитрию Алицину.

— Когда… — я тихонько икнула и выпалила:

— …когда твоя жена сдохнет, ты ведь будешь моим?

Стало вдруг совсем тихо. Неожиданно серьезная Ленка вырвала из моих дрожащих ладоней трубку и нервно бросила ее на рычаг. В радио раздались предательские гудки, а вслед за ними Дима, неожиданно холодно, беспристрастно ответил:

— Знаешь, девочка. Я никогда раньше не верил в Бога. И никогда ни о чем Его не просил. Но сейчас… впервые в жизни мне хочется взмолиться. Дай, Боже, услышать тебе те же слова, что услышал я сейчас… в адрес дорогого человека.

А потом тягостная пауза и мучительное, прерывающееся рыданиями:

— Простите, но на сегодня я хотел бы закончить.

— Понимаю, — ответил ведущий, врубая музыку.

Я протрезвела в один миг. Остывали красные пятна на щеках Лены, угасала шальная улыбка в глазах Аньки, невыносимо пахло вокруг алкоголем.

— Пойду я, — тихо сказала Анька.

— И я… — Лена осмотрелась и прошептала, — завтра я к тебе зайду, помогу прибраться. Но сейчас пойду… Прости.

Я ничего не ответила. Дрожа села на диван и спрятала лицо в ладонях, чувствуя, как бегут по щекам слезы бессилия.

— Лена… — спохватилась я, когда шаги девочек уже давно стихли… — не хочу сейчас одна…

Я сорвалась с места, схватила ключи, и, вылетев из квартиры, с треском захлопнула за спиной дверь.

— Куда? Шею свернешь! — смеясь перехватил меня у самой лестницы темноволосый парень.

Заметив, что я плачу, он сразу же стал серьезным. Прижал к себе, погладил по волосам, тихо прошептал на ухо:

— Все так плохо?

— Да-а-а-а!!! — взвыла я, цепляясь в его джинсовую куртку.

А потом мы до самого рассвета гуляли по набережной, любовались, как тонут в реке огни фонарей, вдыхали влажный, пахнущий черемухой воздух и съели столько шоколада, что у меня разболелся живот.

— Как тебя зовут? — запоздало спросила я, когда мы вернулись к дверям моей квартиры.

— Паша, — тихо ответил он, целуя меня в щеку.