Я никогда вас не полюблю (СИ)

Пока мы снимали одежду в тесной прихожей, сестра терпеливо ждала. Она мрачно смотрела на нас по очереди, но не произнесла ни слова.

— До завтра, — произнес Усиль и склонился к Лаэль, чтобы поцеловать в щеку, как обычно прощался со всеми нами перед сном.

Она отклонилась, не позволив себя коснуться. Едва парень удалился, фейри преградила мне дорогу.

— Ты ничего не добилась? — Хмуро спросила сестра.

— Не знаю, Лаэль. Темные не отвечают на вопросы, постоянно уходят от ответов, — устало пожала плечами. — Сегодня был трудный день. Надо спать.

— Иди, — разрешила она.

Я успела сделать два шага в сторону нашей с Эдмоном комнаты, когда Лаэль остановила новым вопросом:

— Усиль … он …

— Что? — обернулась к ней.

— Он обнимал тебя, — произнеся, сестра прикусила губу.

— За что очень ему благодарна, — подтвердила я. — Если бы не его поддержка сегодня, могла бы и не вернуться. — Утерла ладонью влажные щеки. — Надо отдыхать. Завтра спектакль и снова работать.

Эдмон спал, подсунув ладошку под щечку. Черные кудри разметались по подушке. Ему очень нравилась вышивка лошадки, которую я сделала на ней в ожидании ребенка. Из-под лоскутного одеяльца выглядывали розовые пяточки, трогательно смотревшиеся в полумраке. Сколько раз пыталась укрывать мальчишку, он упорно вытаскивал ножки. Осторожно погладила по вихрам, опасаясь разбудить темного малыша, но он все равно сонно приоткрыл глазки. Знакомая чернота с искорками взглянула на меня. Он походил на Дэрила с каждым днем все больше и больше. Характер, внешность напоминали о его отце.

— Спи, сыночек маленький. Спи, цветочек аленький, — тихо проговорила любимую поговорку.

— Я не маленький, — сонно пробормотал Эдмон.

— Спи, спи, — погладила его по плечу.

Успокоенный малыш засопел, а я медленно опустилась на свою кровать, не в силах снять платье. Кое-как справилась с задачей, засыпая на ходу.

— Тиоль, пора вставать, — мягкий голос мамы вырвал из глубокого сна.

Открывать глаза не хотелось. Я чувствовала себя усталой и разбитой. Еще один мрачный день без надежды на будущее. Сколько их было в моей жизни и сколько еще предстоит пережить? Разумеется, если Лэр не передумал и не решил прислать сегодня стражников.

— Где Эдмон? — Спросила, не услышав привычного шума.

— Завтракает с Лаэль. Усиль не выходил из комнаты. Когда вы вчера вернулись? — Мама присела на кровать.

— Поздно, — хрипло отозвалась ей. — Надо собираться в театр.

— За вами уже присылали, просили поторопить.

— Что-то случилось? — Встревожилась я.

— Вроде режиссер хотел разобраться с рабочими, — озадаченно пожала плечами мама.

— Рабочими? — От неожиданной новости подскочила на месте. — Это же чудесно! — Обрадовалась я. — Надо сообщить Усилю!

Мама пропустила взволнованную меня и не торопясь последовала за мной.

— Усиль! — Постучала в дверь и, не дождавшись разрешения, вошла внутрь.

Муж спал, не раздеваясь. Кажется, как вчера рухнул в кровать, с тех пор даже не шевелился. Досталось парню вчера.

— Усиль, — подошла и присела рядом, тронув за плечо. — Пора в театр. Говорят, рабочие пришли.

— Уйди, — пробубнил фейри в подушку.

— Мама, Лаэль, помогите! — Позвала я. — Его надо поднять.

— Что случилось? — Ворвалась в тесную комнатушку сестра.

— Вчера много летал, — увернулась от ответа.

— Летал? — В ужасе воскликнули обе женщины.

— Все вопросы потом. Сейчас необходимо помочь ему восстановиться, — попросила их.

Обе окинули обессиленную мужскую фигуру внимательным взглядом и обратились к магии. Связующие нити не трогали, помня о запрете на их использование, но подлечить ноющие мышцы могли с помощью своей пыльцы. Крылья фейри распахнулись, и я восторженно тихо ахнула. В последнее время мама и сестра прятали красоту, предпочитая вообще их не расправлять. Сейчас же пыльца для Усиля была действенным лекарством.

— Мама! — Послышались быстрые шаги Эдмона, спешащего к нам.

— Иду! — Торопливо выскочила из комнаты и закрыла за собой дверь.

Малышу рано показывать крылья родственников. По неосторожности может выдать фейри, рассказав кому-нибудь.

Пока я развлекала сына, Усиль набирался сил. Он вышел к завтраку посвежевшим и с веселым взглядом. Кажется, мама рассказала подробности о рабочих.

Быстро перекусив, мы отправились в театр. Эдмон на прощание залез на ручки и крепко-крепко прижался, не желая расставаться. Всю дорогу меня грело воспоминание о сынишке.

До представления время пролетело незаметно. Лэр сдержал слово и прислал две бригады строителей для ремонта крыши. Рабочие торопились, громко переговаривались, стучали инструментами, в итоге общаться в зале оказалось невозможно. Пришлось актерам набиться в кабинет режиссера и выслушивать наставления в тесноте. Разбор вчерашнего спектакля проходит под грохот гроз, грома и громких криков мужчин на крыше. В итоге раздраженный Фальс часто прерывался, ругался и одновременно пытался вызнать, откуда неслыханная щедрость пришла? Мы с Усилем не стали делать из себя героев признанием, но слава нас все равно нашла.