Я никому не скажу

Я не могла уснуть. Ворочалась, ворочалась. То мне казалось, что душно, я вставала и открывала форточку, тогда становилось холодно. Потом вдруг понимала: хочу пить. Шла на кухню за водой, а там вспоминала, что напилась полчаса назад и воды мне совсем не хочется. Ольга Владимировна не дала мне уйти, задержала, чтобы попросить оставить Андрея в покое. Чтобы я не трогала его, потому что неизвестно, чем это может кончиться. Разумеется, я не сказала ей, что «не трогать» было поздно… Она рассказала, что Данька Калинников погиб, это был несчастный случай, но Андрей решил, что он виноват и даже что Ольга Владимировна с Павлом Ильичом тоже к этому причастны. Ну да, они не разрешили их компании поехать на свою дачу. Поэтому те поехали к Данькиной девчонке, где все и случилось. Глупо было их в этом винить. Но, наверное, это я со стороны понимала. А Андрей – не понимал. Он то был виноват еще больше – не вытащил друга.

Мне было очень жаль Андрея и Даньку тоже жаль. А еще стыдно за тот разговор на карусели. У Ольги Владимировны мне все-таки удалось узнать главное: Андрей сейчас у Виктора, того самого, который то ли друг, то ли не друг. Больше она мне ничего не сказала. Но мне большего было и не нужно. Главное, что она в разговоре назвала этого Виктора по фамилии. Теперь найти его в университете было делом техники.

Заснула я под утро и на зачет пошла с больной головой и мыслями совсем не об учебе. К счастью, преподаватель решил, что я сильно переволновалась, вспомнил, что весь семестр я училась очень хорошо, и не стал меня долго расспрашивать.

Выйдя из кабинета, я обдумала план: нужно всего лишь узнать у тех же преподавателей, в какой группе учится Виктор Водовозов, найти его и…

И тут я его самого и увидела. Подумала сначала, что показалось, а потом испугалась, что упущу из виду, и побежала за ним.

Он не мог понять, что мне от него надо, а когда понял, спросил:

– Такты Катя?

После чего оглядел меня с ног до головы и хмыкнул:

– Да уж…

Но адрес дал. И сказал, что сам вернется скоро, мол, хотите поговорить – говорите быстро. Это «говорите» он выделил так, что стало понятно, о чем подумал. Я покраснела. Ну и пусть.

В маршрутке я была настроена очень решительно. Вот приеду и скажу правду. Ольга Владимировна неправа, думая, что лучше всего к Андрею вообще не подходить и ждать, когда он сам во всем как-то разберется. Я считала: знать, что тебя любят, – это очень важно. Тем более что ему так плохо.

Но когда я уже поднималась по лестнице, вся моя храбрость куда-то подевалась. Я поняла, что не представляю себе, как это будет. Вот он мне откроет, а я скажу: «Привет, я тут пришла тебе сказать, что люблю тебя». Да я буду выглядеть чокнутой. Тем более что понятия не имею, о чем он со мной тогда хотел поговорить. Вот когда с язычком от молнии приехал, я же ему вслед кричала, а он не вернулся. Почему я такая самонадеянная? Скажу, что люблю, он и растает от счастья? Ага, размечталась. Если мне сейчас, например, какой-нибудь Вася с параллельного потока скажет, что любил меня с детского сада, меня это сильно обрадует? Нет, мне будет наплевать на Васю. Ну, максимум, станет жалко – мучается парень напрасно. Так и у нас может получиться.

И я передумала признаваться. Решила, что приду, а там разберемся. Посидим, поболтаем. Я хоть его увижу не во сне. А может, он и сам что-нибудь мне скажет и мне напрягаться не нужно будет.

Андрей открыл дверь. И хоть я и ожидала увидеть именно его, ведь Виктор мне четко сказал, что он тут сейчас один, но все равно меня тряхануло. Наверное, невозможно подготовиться заранее к таким встречам. Он стоял и смотрел на меня, а я ждала, когда он скажет: «Привет».

Ну или еще что-нибудь. Что-то же он должен произнести. Я все-таки не пустое место.

Но он среагировал именно как на пустое. Посмотрел внимательно, развернулся и ушел. Но дверь не закрыл. Значит, можно было войти. Я вошла, разулась, заглянула в комнату. Андрей лежал на разложенном кресле, поставив перед собой ноут.

– Мог бы и поздороваться, – сказала я его спине и затылку.

Он взял наушники, валяющиеся рядом с ноутом, надел их и включил какую-то музыку.

Я разозлилась. Да, мне его жаль. И потому что с ним такое случилось после первого курса, и потому что он сейчас явно болеет – кашляет, и вон около кресла табурет, а на нем чай и какие-то таблетки. Но все это – не повод отворачиваться от человека, который к тебе не просто так пришел. Честно было бы прогнать, если уж настолько не хочется общаться.

Но уходить я не стала. Это означало сдаться и остаться опять в непонятках – а что, собственно, между нами происходит. Если вообще происходит. Я села на диван и сказала Андрею:

– Надеюсь, у тебя не очень длинный плейлист. Потому что я не уйду, пока мы не поговорим.

Он даже не пошевелился. Отлично. Это уже был вызов.