Я никому не скажу

Направив себя рукой, Клим плавно, смакуя каждый миллиметр, снова вошел в меня. Откинув голову, я мучительно застонала. Жаркая волна наслаждения разлилась по всему телу. Чувствуя, как в глазах темнеет, я крепко обхватила мужские плечи.

— Тебе еще больно? — тихо спросил Клим.

Не в силах говорить, я помотала головой. Разве он не видит, как мне хорошо?

Скользнув губами по моим губам, Клим поудобнее перехватил мои ноги и, выйдя из меня, толкнулся снова. Уже жестче, почти на всю длину. И еще…

Чтобы не закричать, я со всей силы вонзила ногти в мускулистую спину. Чтобы не выдохнуть умоляющее «еще», я нашла приоткрытые губы Клима и впилась в них жадным поцелуем.

Это завело Клима до предела. Ему всегда нравились мои напористость и отчаянность.

— Когда ты уже поймешь, что мы нужны друг другу, — прохрипел он, вколачиваясь в меня мощными безжалостными ударами.

Судорожно хватая воздух ртом, я простонала:

— Ты сумасшедший придурок!

Моя злость мешалась с диким желанием. Я плавилась и двигалась Климу навстречу, оплетая его руками и ногами. Несмотря на боль, мне хотелось еще глубже, еще пронзительнее…

Я не слышала ничего — ни грома, ни шума дождя, ни яростных порывов ветра. Кровь шумела в ушах, голова кружилась, в глазах темнело.

Только черные безумные глаза удерживали меня по эту сторону реальности. Только горячие сильные руки не давали мне рухнуть в пропасть.

— Зачем я тебя встретил… — с отчаянием в голосе выдохнул Клим, резко вторгаясь в меня влажным напряженным телом.

Его острые, как жало, слова чередовались торопливыми голодными поцелуями в шею, в висок, в губы.

Он снова был со мной. Невыносимый, непонятный, полный жизни…

Мурашки бежали по моей коже вслед за горячими ладонями — по рукам, спине, бедрам. От мощных толчков Клима я практически теряла сознание.

— Зачем я тебя встретила… — вторила я, царапая широкую, прорисованную напряженными мышцами спину.

— Мы попали, — хрипло усмехнулся мне в губы Клим.

Он был в шаге от финиша. И оттягивал этот момент, как мог, сходя с ума от ошеломительных ощущений.

— Мы попали... — пробормотала я, судорожно сжимаясь от подкрадывающихся жарких волн самого невероятного в своей жизни оргазма.

Взахлёб. Снова и снова. Волна за волной.

И даже когда мое тело обмякло, и я обессиленно повисла на Климе, он продолжал крепко сжимать меня в объятиях, не давая отстраниться. Горячие губы мягко касались моего влажного виска, а руки нежно поглаживали уставшее тело.

И в этот момент я была счастлива.

Глава 30

— Ты когда-нибудь любила? — тихо спросил Клим, кончиками пальцев лаская мою обнаженную спину.

Мы всё еще стояли под дождем посреди крыши и неторопливо изучали тела друг друга.

Мне нравилось ощущение жилистого сильного тела под ладонями, сплетение упругих мышц. То, как равномерно поднималась широкая грудная клетка, как напрягался пресс, когда я случайно касалась его, как покрывалась пупырышками смуглая кожа, стоило мне прикоснуться к ней губами.

В свои восемнадцать я многое пропустила, но, может, поэтому так остро чувствовала теперь.

— Нет, — коротко ответила я, скользя бесстыжими ладонями по влажной рельефной спине, к пояснице и ниже — к крепким спортивным бедрам.

— Это просто, — улыбнулся Клим, крепко сжимая меня в своих объятиях.

Наклонившись, он нежно поцеловал меня в грудь. Я прерывисто вздохнула и, воспользовавшись моментом, Клим тут же обвил мою талию жилистыми руками и сладко поцеловал в губы.

— Расскажи это философам и поэтом, умирающим за любовь, — пробурчала я, зарываясь пальцами в густые короткие волосы.

Парень усмехнулся и, обхватив широкой ладонью мое запястье, поднес к губам и мягко поцеловал в самое уязвимое место — туда, где под тонкой кожей сплетались бледно-голубые вены.

— Любовь с рассудком редко живет в ладу, — тихо проговорил он, короткими поцелуями поднимаясь по моей руке к плечу.

— С каких пор студенты-математики цитируют Шекспира? — рассмеялась я, млея от щекотных прикосновений.

Клим добрался до шеи и, прихватив горячими губами нежную кожу, одновременно сжал ладонями мою попу.

Я ахнула от неожиданности и покорно выгнулась Климу навстречу. Он снова был возбужден, и это сводило меня с ума.

— С тех самых пор, как научились любить, — хмыкнул Клим, скользя губами по моей обостренной коже.

Чувствуя, как разум постепенно покидает меня, я прошептала:

— А ты умеешь?..

Что я хотела услышать? Сама не знаю.

— Еще как. Хочешь сонет Шекспира в оригинале? — жарко прошептал Клим, припадая к моим приоткрытым губам.

Боже, какой он еще мальчишка…

Чередуя слова с поцелуями, я со стоном выдохнула:

— Боюсь, я кончу прежде, чем ты закончишь.

Клим громко расхохотался, подставляя лицо усиливающемуся дождю.

— Я постараюсь быстро, — наконец, проговорил он, наклонив ко мне смуглое влажное лицо.

Я во все глаза смотрела на широкую безудержную улыбку и понимала, что попала окончательно и бесповоротно.

Как глупо с моей стороны.

— Надо помедленнее, — улыбнулась я. — Это же про любовь.

Клим задумчиво посмотрел на меня. Его лицо еще светилось от смеха, но темные мерцающие глаза снова стали неподвижными и сосредоточенными.