Я никому не скажу

Сколько потерь Клим уже пережил в своей жизни? И когда он позволит себе просто быть счастливым? Без противостояния, без протеста, без боли.

Мое тело снова начало трясти от озноба, хотя в доме было жарко.

— Обними меня.

Мой голос жалкий и дрожащий.

Клим стоял передо мной на расстоянии вытянутой руки — такой близкий, и такой далекий, и я не смела прикоснуться к нему.

Этот парень добился своего. Я уже не представляла и дня без него.

Моя жизнь без Клима превратилась бы в бесконечную череду серых однообразных дней. Я бы просто перестала жить, отчаянно пытаясь вдохнуть поглубже.

А рядом с этим мужчиной каждый мой вздох был наполнен таким адреналином и эйфорией, что я до сих пор не могла поверить в реальность происходящего.

Может, всё это сон? Может, я уже давно умерла?

Разве может реальность быть настолько пронзительной? Разве может кто-то так полюбить меня? И думала ли я, что когда-нибудь мне будет так плохо, и так хорошо…

Клим не двигался. Он смотрел на меня. Медленно вбирал мой образ, запоминал каждую черточку. Ласкал взглядом тело под нелепой чужой одеждой. Поднимался к глазам и заглядывал в самую душу.

Я принадлежала ему вся, без остатка. И мы оба знали это.

Вот только Клим не принадлежал мне. Он невероятный, свободный, непокорный, непохожий ни на кого другого. И он один. Всегда один. Даже если рядом есть кто-то, кто любит его.

Дыхание Клима было глубоким и размеренным. Когда он шагнул ко мне, заслоняя свет из окна своим высоким жилистым телом, я попыталась вдохнуть, но горло перехватило.

Я попыталась улыбнуться, но губы дрожали от слез, обжигающих изнутри.

Почему, черт возьми, меня так трясло?!

Будто это был наш первый раз.

— Ты дрожишь.

Руки Клима легли мне на бедра. Его голова склонилась ко мне.

Упершись лбом о мой лоб, Клим смотрел на меня и улыбался. Столько грусти и нежности было в этой улыбке, что мне снова захотелось разреветься.

Ну что за чертова дура!

Мои руки заскользили по мужскому телу. Я хотела Клима. Я хотела принадлежать ему снова и снова. До тех самых пор, пока мое тело не пропитается насквозь запахом этого мужчины. Пока его стоны не опалят мою разгоряченную кожу. Пока черные глаза не посветлеют от измождения и легкой усталой улыбки.

Он был мне нужен. И я отчаянно надеялась, что и я нужна ему…

Я потянула мужскую футболку вверх, припадая губами к твердой обнажившейся груди. Откинув голову, Клим стянул с себя футболку и отбросил в сторону.

В ту же сторону полетела и моя одежда, позаимствованная у Андрея. Я не хотела терять ни секунды. Сердце ныло и болело, отсчитывая время, которое нам осталось на двоих.

Откуда это? Почему я не позволяла себе расслабиться, представляя, как мы вместе состаримся и погаснем где-нибудь в маленьком домике на берегу моря?

Я не могла объяснить.

Но сейчас, как никогда раньше, я чувствовала, как неумолимо и беспощадно время. Оно способно украсть у меня Клима…

И всё, что мне оставалось, это собирать торопливые поцелуи, ловить опьяненные желанием взгляды, запоминать тяжесть резкого тела.

Я потянула Клима за собой, и мы упали на кровать.

— Я с тобой, Саша. Я здесь, — прошептал Клим, лихорадочно лаская мое тело руками, беспорядочно целуя в губы, в подбородок, в щеки.

Он тоже спешил. Он как никто знал цену времени.

— Навсегда?

Мой вопрос был нечестным. Он вырвался случайно, разом выдавая все мои страхи. И он причинил нестерпимую боль нам обоим.

— Я буду с тобой всегда. Даже когда меня не будет рядом, — нависая надо мной на вытянутых руках, Клим вглядывался в мое лицо, сверкая лихорадочными глазами.

Ему было так же больно, как и мне. Даже больше.

— Ты слышишь меня, Саша?!

Сердце сжали в тиски. Мои внутренности будто намотали на кулак. Я задыхалась, отчаянно пытаясь не разреветься.

Неужели неделя счастья была дана мне лишь для того, чтобы я прожила всю оставшуюся жизнь с этими воспоминаниями? Как же это жестоко.

— Я не смогу без тебя, дурак, — простонала я, обхватывая лицо Клима дрожащими ладонями и притягивая к себе.

Почему мы не остались на той крыше навсегда? Под хмурящимся грозовым небом всё казалось таким настоящим.

— Ты сможешь всё, Саша. Ради меня. Ради нас…

Слова Клима обрушивались на меня смертельной лавиной.

Я накрыла его рот жарким поцелуем, чтобы он молчал. Я выгнулась ему навстречу, оплетая ногами сильное тело, чтобы Клим забылся во мне и забрал назад свои слова.

Но это было невозможно.

Ради Клима я должна быть сильной. И я должна быть готова ко всему.

— Молчи… Только молчи… — иступлено шептала я, сходя с ума от запредельных ощущений.

Мои стоны мешались с лихорадочными словами, поцелуями, касаниями.

Я изучала тело Клима губами, пальцами, ладонями, пытаясь запомнить каждую линию, каждый шрам, каждое движение. И мне казалось, что нет ничего более совершенного…

Клим смотрел на меня своими сумасшедшими глазами и льнул нежным долгим поцелуем. Я задыхалась, будто в сердце всадили острый охотничий нож.

Мы вжимались друг в друга разгоряченными телами, грохочущими сердцами и не могли остановиться.