Я никому не скажу

Я едва расслышала вопрос Антона. Вначале мне даже показалось, что померещилось. Тем временем парень достал из заднего кармана джинс пачку сигарет с зажигалкой и закурил. Камера, закрепленная над козырьком подъезда, тут же с жужжанием повернулась в нашу сторону.

Я еле заметно поёжилась.

— Нас слышат? — тихо спросила я, наблюдая, как Антон со вкусом затягивается дымящейся сигаретой.

Парень невесело усмехнулся.

— Нет, наружные камеры записывают без звука. Можешь говорить смело и громко, никто тебя не услышит.

Я недоверчиво покосилась на Антона. Его слова прозвучали тоскливо и безнадежно.

Я засунула руки в узкие карманы джинсовой юбки и медленно проговорила, взвешивая каждое слово:

— Сегодня в дом ворвались какие-то люди. Они увезли Клима. Мне удалось сбежать. И я не знаю, где он сейчас.

Я смотрела на Антона и пыталась понять, какие чувства испытываю в данный момент.

Я не доверяла этому красивому парню в небрежно накинутой рубашке. Он напоминал мне своего отца, хотя и пытался быть другим.

Все мы рано или поздно превращаемся в своих родителей, как бы не сопротивлялись.

— Как ты освободился, Антон? Почему даже не попытался помочь мне? — спросила я, привалившись плечом к стене.

Я не держала зла на этого парня, мне просто было любопытно, как он выкрутится.

Антон посмотрел на меня и вдруг улыбнулся. Открыто и заразительно. И сразу перестал быть похожим на Островского-старшего.

— Клим хороший парень, — негромко сказал Антон, выдыхая дым в сторону.

Мои губы невольно дернулись в улыбке.

— Когда ты понял это? Когда тебя накормили овсяной кашей?

Антон, откинув голову, тихо рассмеялся.

— Эта каша лучшее, что случилось в моей жизни.

Я смотрела на улыбающегося Антона и лихорадочно размышляла. На чьей же он стороне?

— Как ты освободился? — резковато повторила я свой вопрос.

У меня перед глазами еще стояла та кроваво-красная фотография. Но я не видела на Антоне каких-то видимых шрамов или следов от порезов.

Улыбка постепенно сползала с лица парня. Он глубоко затянулся сигаретой и выдохнул дым наверх.

Глядя в ночное небо, Антон сказал:

— Вначале Клим действительно похитил меня, чтобы шантажировать отца. Но очень быстро он понял, что Островский-старший не станет рисковать своим бизнесом и политической карьерой ради меня.

Горько усмехнувшись, Антон посмотрел на меня.

— Отцу было бы проще похоронить сына, чем лишиться власти.

Я молчала и даже не шевелилась. Хотя больше всего мне хотелось схватить Антона за ворот рубашки и прорычать "Где Клим, твою мать?!".

Антон опустил руку с сигаретой и исподлобья посмотрел на меня.

— Я ненавижу своего отца, и когда Клим понял это, мы придумали план. После того, как отец заплатил выкуп, Клим отпустил меня. Я не выдал его, сказал, что ничего не знаю о своем похитителе и что почти всё время пробыл с завязанными глазами. И когда отец расслабился, я начал под него рыть и сливать Климу всю информацию...

Мои пальцы сжались в кулаки.

— И теперь люди твоего отца увезли Клима черт знает куда! Что они с ним сделают?!

Антон медленно покачал головой.

— Это сделал точно не отец. Климу удалось всё так ловко организовать, что отец так и не смог на него выйти. Он посчитал, что меня выкрали его конкуренты.

Неужели, и эта ниточка обрывалась?..

— Ты можешь просто этого не знать! Что если твой отец как-то узнал про Клима?

Откинув сигарету в сторону, Антон засунул руки в карманы джинс и как-то тоскливо проговорил:

— Отец мне доверяет. Я в курсе всех его темных делишек и знаком со всеми громилами, которые делают грязную работу. Я, конечно, всё перепроверю, но, поверь, Клима увезли не люди моего отца.

Глава 44

— Клим говорил, что влюбился в тебя с первого взгляда?

Антон сидел в кресле и смотрел, как я торопливо набираю сообщение Андрею. Я оторвалась от телефона и подняла глаза на парня.

Его слова были для меня как удар током — мучительно больно и пронзительно.

— Это он тебе сказал? — тихо спросила я, вглядываясь в белеющее в полумраке лицо Антона. Он, улыбаясь, кивнул.

Мы сидели в комнате для гостей и, не сговариваясь, не стали зажигать свет. Круглой серебристой луны, заглядывающей в окно, вполне хватало.

Полчаса назад Островский-старший, закончив допрашивать меня, предложил погостить у них, объясняя это тем, что так будет безопаснее. Я согласилась, и Антон проводил меня в эту комнату.

Было уже поздно, но я попросила Антона ненадолго задержаться. У меня было к нему слишком много вопросов. Я всё еще не могла понять — доверяю ли я этому парню.

— На самом деле мы с Климом очень похожи. Иногда мне даже казалось, что мы понимаем друг друга без слов. Я бы хотел, чтобы у меня был такой брат... — тихо проговорил Антон, глядя в окно.

В свете луны он совершенно не был похож на своего отца.

Я медленно отложила телефон, тренькающий от ответных сообщений Андрея, и спросила, чувствуя, как в горле разрастается ком:

— Как мы можем помочь ему, Антон? Где нам его искать?

Парень повернулся ко мне, и в его расширенных глазах я увидела отчаяние.

— Я не знаю, Саша... У Клима столько врагов. Но он не рассказывал мне обо всём, я могу только догадываться.