Я обязательно вернусь (СИ)

Наш кучер, потеряв терпение, просто стал внезапно стрелять в чужаков, мне в моём убежище слышались выстрелы и скрежет металла, крики и стоны боли. Это было настоящее сражение. Потом всё затихло, не верила сама себе. Не дышала. Или делала это, но через раз. Все ждала и ждала, не помню, сколько по времени. Чего ждала? Может того, что аббат откроет ящик и спокойным, уверенным голосом предложит мне выйти из моего укрытия, но тщетно. Как сдвинуть верхнею крышку я не знала, возможно, она открывалась только в салоне дормеза. Посмотрев в щёлку на улицу, я увидела, что смеркается, подумала, что пора вылезти и потихоньку спрятаться где-то поблизости.

Отодвинуть под собой доску, я пыталась, но это была та еще проблема. Откатываясь и приподымаясь на локтях, тихонько сдвигала её, пытаясь вылезти наружу. Когда мне это удалось сделать, на землю опустилась ночная темнота. Я вытащила мешок, лежащий рядом со мной, задвинула доску обратно и ползком, под каретой стала продвигаться к траве, которая росла по обочине дороги.

Закатившись в придорожную канаву, лежала, смотрела в звёздное небо и слушала ночные звуки вокруг. Я боялась услышать стон раненного, кого-то из мужчин, лежащих сейчас на дороге. Смогла бы бросить беспомощного человека на дороге и сбежать. Не знаю, наверное, смогла бы. А если бы это был аббат? А что мне делать с раненным человеком на руках? Я собиралась воспользоваться шансом и скрыться. Я не хотела жертвовать своей жизнью.

Смогла бы я спасти кого либо, спасая при этом себя? Лошади, которые были под всадниками, разбежались, запряжённые же в карету сдвинулись в сторону травы и мирно стояли, пережёвывая пищу. Вокруг экипажа лежали убитые или раненные, истекая кровью, и всё это освещал холодный лунный свет. Звуки природы, тихий шелест листвы и лёгкий ветерок. Насекомые, и их стрёкот… У меня просто стыла в жилах кровь. Такой контраст.

Бежать! Пришло дикое желание, раствориться в ночи, убегая от всего мира. Только об этом и могла думать. Куда? Хоть куда лишь бы не видеть всего этого.

Когда мы были в пути, аббат рассказывал, что перед горами будет небольшой посёлок, людей там живёт не много, в основном семьи пастухов. Будет возможность передохнуть перед восхождением в горы. Я понимала, в посёлок мне нельзя. Моё появление однозначно свяжут с произошедшим. Думаю, приедут люди и будут расспрашивать про девушку монашку. От них потом не скроешься, слишком не равные у нас силы.

Так же вспомнила, что на груди у аббата были спрятаны документы. Прямоугольный пакет выпирал через ткань, хотя аббат практически всегда сидел в накидке, тем не менее, когда он думал, что я сплю, он не так осторожничал. Что в тех документах? Решение было внезапным. Диким и безрассудным одновременно, но добыть документы нужно было любим способом.

Опять же ползком вернулась обратно под карету. Мокрая одежда и ноги, были неприятным результатом долгого пребывания в канаве с водой. Всматриваясь в лежащих людей, нашла знакомую сутану аббата. Продвигаться к нему по дороге с тёмными пятнами крови и следами побоища было очень страшно.

Но всё же ползком, разгребая руками пыль, я добралась до его тела, обогнув место сражения. Расстегнув одежду аббата, убедилась, что была права. Вытащила документы и спрятала их в сумку, что висела на плече. Всё происходило как будто не со мной. Вспоминая эти моменты позже, я поражалась, как смогла затем застегнуть одежду мужчины обратно, вытащить из ножен у него на поясе не большой кинжал, и всё сложить в сумку. Ужасаясь, натолкнулась взглядом на глубокую рану в области живота мужчины.

Я не могла про себя проговорить избитую фразу:

«— покойся с Богом».

Я могла сказать только одно:

«— верьте ваше святейшество, до встречи, я непременно обрадуюсь увидя вас вновь».

Собираясь уже бежать в кусты, увидела блеск на пальце одного из убитых мужчин. Перстень. Непростое украшение с большим камнем, который переливался в лунном свете. Однозначно какой-то очень значимый знак отличия, как показалось мне в моём диком, в тот момент, сознании.

Безумная. Я подсела и стянула перстень с пальца, лежащего мужчины. Украшение легко поддалось, и оказался у меня в руке. Мужчина сжал кисть в кулак и громко застонал, приоткрыв мутные глаза.

Испуганно встав, я попятилась, наткнулась на очередного убитого, паника накрыла меня, бежала как стрела в блажащие кусты. Скатившись в какую-то придорожную яму, затихла, отдышалась, кольцо одела на верёвку с крестом, трясущимися руками туго завязала и всё спрятала под платьем. Понимала, что оставаться на этом месте мне нельзя, будут искать. Будут искать девушку-монашку, которая воспитывалась и жила всю свою осознанную жизнь в монастыре, которая не знает жизни и выдаст себя этим в первом же поселении.