Я обязательно вернусь (СИ)

Снова появилась женщина, которую я называла «нянюшкой», что-то угнетало её. Я чувствовала тревогу, она окутывала серой действительностью эту бесхитростную, и в принципе очень добрую сеньору. По моим предположениям она вероятно, вырастила меня с младенчества. В душе, я была ей очень признательна за это.

Язык её жестов выдавал сильное волнение. Суетливо пощипывая бровь, и облизывая губы, она пыталась вести себя как обычно, видимо отгоняя беспокойные мысли. Но безуспешно. Очевидно думы её были не веселы. А вечером она принесла отвар из каких-то трав и попросила выпить. Объяснений не было. И только её настороженный взгляд следил за всеми моими действиями ничего не объясняя. С моей стороны это был не страх, нет. Я растерянно и изумлённо шептала в ответ:

— Что-то случилось? Это лекарство? Я больна?

И не посмела отказать. При ней выпила настойку, с улыбкой послушного ребёнка возвращая кружку. Увидев при этом, виновато опущенные глаза, в которых, застыли не выплаканные слёзы. Монахиня явно поступала в данный момент против своей воли.

«— что Они задумали, Мадонна, как надоело быть в чьей-то власти».

После ухода женщины, меня охватил трепет. Моё сердце, оно стучало так громко, что казалось, сейчас сбежится весь монастырь. Стало страшно. Разум пытался обуздать это состояние. Незамедлительно вызвала рвоту и всё что выпила, отправила в ночной горшок, после чего закрыла его крышкой и сдвинула далеко под кровать. Долго не могла отдышаться, вытирая пот с лица. Выпила ещё, как можно больше чистой воды из кувшина, и после вечерней молитвы почувствовала сонливость.

По моим внутренним часам было ещё рано ложиться спать, я примерно поняла, что было в той кружке. Уверенна была, что чувствовала аромат корня пиона и валерианы, их ни с чем не спутаешь. Думаю, наверное, должна была уже беспробудно спать, по плану тех, кто для меня приготовил сей напиток.

Расслабилась, попыталась отключить сознание, выровнять дыхание, и уйти в медитацию. В результате на кровати лежал ребёнок по виду крепко спящий. Я старалась, чтобы ничего не выдавало, что я в сознании и всё слышу и понимаю. Мне казалось, что даже сердце моё медленнее стало биться.

А ещё, внутренне я общалась со своей малышкой и мысленно её любила, даря ей спокойствие и уверенность, что всё будет хорошо. Ведь в этом мире мы были лишены любви и участия родных и близких людей. И наше общее сознание, после слияния было местом теплоты и гармонии для нас обоих. Я не хотела пугать, ту часть себя, что была юной и не опытной. Понимая, что происходит что-то необъяснимое.

И всё же я уснула. Как из кельи меня перенесли в транспортное средство, возможно какой-то вид кареты, но со спальным местом, я не помню. Пришла в себя уже в дороге и попыталась ничем себя не выдать, хотя конечно жестковато было так лежать и покачиваться в такт движения транспорта. В дормезе находился ещё один пассажир, предположительно мужчина. У нас явно были конные сопровождающие. Их я явно слышала через тонкие стены кареты. Раздавался топот копыт и приглушённые голоса мужчин.

Я потеряла счёт времени, пока дождалась, когда мы остановимся. Пассажир, который дремал сидя на скамье, открыл глаза, слегка размял тело и вышел на улицу, оставив незначительно приоткрытой дверь.

Разговоры велись на испанском языке, которым я владела как родным, но разобрать смысл я не смогла, уж больно тихо переговаривались мужчины между собой. Что-то в моем спутнике, в его движениях, и одежде указывало на определённый возраст и принадлежность к католической церкви.

Историки во все времена очень много писали про святую инквизицию и средневековье. На основании этих знаний я понимала, что меня не могли передать светскому лицу без сопровождения, состоящего из служителей церкви. А вот почему изменилась моя судьба, ведь по прошлым видениям я оставалась в монастыре до конца своей жизни, этого я не знала.

Мысли приходили разные, возможно совершенно абсурдные, и я готова поделиться ими: а что, если настоятельница монастыря где-то отмечала и кому-то рассказывала, что девочка, то есть я, растёт и развивается достаточно хорошо и делает успехи в учёбе. И может она говорила, что я замечательный и талантливый ребенок. Может, даже мои родители интересовались мной и захотели забрать домой.

А ещё вероятно, я получала так образование и сейчас уже пора было вернуться в семью.

Тогда зачем нужно было усыплять ребёнка?

Как же наивна я была, думая о таких возможностях, забывая, что вокруг меня был целый мир. Мир тёмного средневековья, подчас очень жестокий, и не терпящий человеческой слабости.

Я совершенно выпала из реальности, проведя пять лет в монастыре.

Наши сопровождающие к мужчине обращались падре, чем подтвердили мою догадку.

Святая церковь. Она всегда рядом.

* * *

Аббат Антонио Гутьеррес 1532 год.