Я обязательно вернусь

«…Проша! Я была в твоем доме. Там все чисто и тепло. Кажется, будто ты на минуту отлучился в гараж и вот-вот вернешься. Даже цветы на окнах цветут. Ну, а я повесила занавески. Одни тюлевые, другие гобеленовые. Мне и Никите они понравились. Юлька их покуда не видела. Но она в прошлый раз принесла вазу для цветов. Красивая! Пока стоит пустая, ждет, когда приедешь.

Ты мне скажи, голубчик, как там твое сердце молотит? Не подводит ли? В прошлый раз послала тебе корешки. Заваривай кипятком и пей как чай. Сердце будет в порядке, и сон станет спокойным. Не забывай про валериану. Средство проверенное, испытанное. Пей перед едой, так быстрее и лучше поможет.

Вяжу тебе носки, чтоб в запас были. Ноги береги. И собой не рискуй. Помни, ты у нас один, очень любимый человек…»

Прохор много раз перечитывал это письмо. Оно coгрело душу. Будто Анна и Юлька обняли его вдвоем, припали к груди головами, да так и замерли…

Эх, Юлька моя! Как не хватает тебе бабкиной теплины. Короткое письмо написала Аннушка, а какое дорогое! — вспоминает Прошка.

Он лег в свою постель. Продрогший, усталый, человек укрылся одеялом, чтобы хоть немного согреться и вскоре уснул. Во сне он увидел спокойное море, чистое небо, а на нем яркая, большая звезда, она улыбалась ему лицом и глазами Юльки, она звала и вела на берег.

— Юлька! Я скоро! Ты подожди немного! Я люблю тебя! Слышишь, люблю! — тянул человек вверх усталые руки.

— Чего вопишь? Дай другим отдохнуть! Повернись на бок! — тряс дизелист Прошку за плечо.

— Эх, Петрович! Такой сон перебил!

— Тебя кок соседнего судна услышал. Так орал, что у него посуда с полок полетела. Дай другим спать, — взмолился человек.

Прошка плотнее закутывается в одеяло, закрывает глаза и снова видит звезду над самым сейнером. Она осветила человека лучами. Прошке стало тепло. А звезда сверкала и говорила тихо, только ему:

— Я жду тебя…

Человек долго не мог забыть это видение. Случалось ему и в детстве видеть сказочные сны, но все они быстро забывались. Но этот сон остался в душе.

Когда-то он сам был уверен, что любовь к человеку приходит только один раз в жизни. И то не ко всем. Многих обходила эта радость. Прохор полюбил в двадцать лет. Лида казалась неземною. Он не просто любил, боготворил ее. Он стал тенью и не мог представить своей жизни без той девушки, какую назвал судьбой и жизнью. Оберегал и выполнял все прихоти и желания, считал лучшей на земле. Слово Лидии было законом, Прохор и сам не заметил, как стал рабом этой женщины, послушным и покорным.

Лидия умело играла в любящую, верную жену. Она безропотно отпустила его в рыбаки. Никогда не сетовала на долгие разлуки, не умоляла, как другие, списаться на берег и всегда говорила, что своего мужа к морю не ревнует.

— Мужчина сам знает, когда придет его время списаться на берег. Я не имею права быть навязчивой. Он любит море. Любит и меня. А значит, счастлив дважды. Несчастны те, кто отрывают мужей от моря. Те вскоре списываются, не найдя свое место на берегу. Быть постельной принадлежностью женщины, удел слабаков! Мужчина до смерти должен в чести держать свое лицо и имя, — говорила женщина всем подругам и знакомым.

Кто-то верил, другие сомневались в искренности сказанного. Ведь помимо рыбацких заработков все женщины беспокоились о здоровье своих мужей, сыновей, отцов и братьев. Все рыбачки, чуть начинало штормить море, выходили на берег, всматривались, ждали, когда из-за волн покажется знакомый силуэт судна. Иные шли к диспетчерам и атаковали вопросами:

— Где наши ребята?

— Не беспокойтесь, все живы! Одни дрейфуют на рейде, другие в бухте пережидают шторм. Со всеми поддерживаем связь. Успокойтесь!

Но, несмотря на заверения диспетчеров, далеко не все уходили по домам. Женщины ждали…

Лидия тоже приходила на берег. Но не ожидала до ночи возвращения сейнера с моря. Она раньше всех узнавала, что Прохор вот-вот подойдет к берегу, и успевала придти на причал.

— О! Какою долгой показалась эта ночь! Я глаз не сомкнула, ожидая тебя. Хорошо, что все позади, и ты хоть немного побудешь дома, с детьми и со мной, — лепетала томно.

Они шли домой в обнимку, счастливые каждый по-своему. Лидия не трепетала при встрече. Не клялась в любви и верности, считая эту словесную шелуху пустою и ненужной.

— Мужчин нельзя баловать. Не стоит им говорить о любви. Пусть они боятся потерять жен и не считают себя незаменимыми. Они должны понимать, что променяли нас на море! Мы не должны ждать бесконечно их возвращения. Ведь жизнь продолжается, крутится земля, и мы не на цепи мужской прихоти. Муж — это игрушка, какую нужно кормить и иногда ублажать, — говорила Лидия задушевной подружке, какая жила в доме напротив и тоже вышла замуж за рыбака.

— Возьми няньку на вечер, сами в ресторане посидим, отдохнем, среди людей побудем.

— А если мужу скажут? — робела подруга.

— Кто?

— Знакомые!

— Глупая! Рыбаки в море! Их бабы с детворой маются. Их в кабак не затянешь на канате. Воспитание деревенское, пещерное. Они не знают, как двери в ресторан открываются. Пошли, хватит киснуть в дремучих, себя нужно уважать…