Я, обстоятельства и последствия

Зануда – Колька недоверчиво ухмыляется. Корчу ему рожицу, строит из себя тут, воспитателя. Такой смешной иногда, я ему как-то сказала, что на самом деле – я первая родилась, родители от него это скрывают, чтобы пощадить самолюбие. Я пошутила, а он целый час возмущался. Я ржала. А вообще, хоть мы и двойняшки, но совершенно разные – я невысокая, цвет волос ближе к шоколадному, серо-голубые глаза. Колька выше среднего роста, волосы светлые, глаза карие и очень хорошие брови, густые и черные. Мне мои тоже нравятся, но у него лучше. Жалко, что поменяться нельзя.

– Лиза? – мама пустую вазочку из-под варенья у меня забрала, – и с чего вдруг такая покладистость?

– Пакость какую-нибудь задумала! – вставил Николай. – Не вздумай в галерею соваться. Нарвешься.

– Разберется, не маленькая. – вступился папа, – Лиза, у тебя же сегодня выходной? Сходи в кино, посмотри новую комедию.

Я, не говоря ни слова, принялась за завтрак. Нужно постараться сосредоточиться, оценить риски, разработать стратегию и тактику. От возможности протолкнуть свои рисунки в экспозицию выставки отказываться не собираюсь. Меня принять участие мой преподаватель живописи пригласил, а не какой-то занудный Шувалов. По логике не он же будет работы отбирать, наверняка искусствоведов задействовали. Значит столкнуться с этим кренделем я вроде не должна. А на случай если, это всё-таки случится… Пока ничего не придумывается. Ну и ладно, по ситуации сориентируюсь.

Домашних в свои планы посвящать не стала. Зачем зря волновать. После завтрака добровольно помыла посуду, послонялась по квартире, путаясь под ногами у собирающихся на работу родственников. Последней ушла мама. Без четверти одиннадцать. Времени оставалось в обрез. Пришлось включать третью космическую.

Оделась я быстро, долго искала ключи, уже подумала Колька спрятал, раз десять его добрым словом вспомнила! Ключи нашлись в холодильнике.... Как они там оказались, ума не приложу.

Без четверти двенадцать я нырнула в метро, в назначенном месте появилась с опозданием на двадцать минут, еще минут пять охранник на входе искал в списках мою фамилию, а потом объяснял куда мне нужно пройти. Три раза этажи путал. Терпеливо выслушала, подавляя нестерпимое желание треснуть папкой с рисунками по лысой голове.

В помещение, где проходила презентация работ молодых художников, я ввалилась красная и запыхавшаяся после пробежки по лестнице и длинному коридору. А так хотелось появиться перед комиссией с некоторой бедностью на лице. Платье темно – зеленое специально для этого выбрала.... Короче бледности не получилось.

И вообще. Зато получилось шокировать Игоря Алексеевича Шувалова. Он всё-таки присутствовал на просмотре, вместе с какой-то очень серьезной женщиной, моим преподавателем и еще двумя мужчинами в возрасте.

Этот гад меня сразу узнал. Брови нахмурил, в глазах плеснулась холодная синева… Да пофигу!

– Здравствуйте! – радостно заорала от самого входа, – Елизавета Терехина! Мне назначено!

Чего сказала? Сама не поняла.

Глава 2

У Шувалова окаменело лицо.... Я на всякий случай сгруппировалась. Если что, выскочу и заору. Или заору, а потом выскочу. Кто его знает, что у этого неадеквата на уме? Какого черта прищурился? Может вспоминает как я ему по физиономии вмазала, когда он меня от треснувшего льда грубо оттаскивал? Или еще чего....

Я тоже прищурилась. Вызывающе.

В общем я так сильно озадачилась вопросом злопамятности спонсора молодых дарований, что даже не поняла как мой бывший препод Станислав Германович оказался возле меня. Вроде только что, в дальнем углу с очкастой теткой чью-то картину изучал…

– Лизонька! Мы тебя заждались. Я все уши коллегам про тебя прожужжал. Ты – наша главная надежда на участие в Мадридском конкурсе! – сообщил препод подхватывая меня под локоток.

Шувалов чуть слышно простонал…

– Гы-гы-гы, – это я такой звук издала. От недоумения. Про Мадридский конкурс ничего не поняла. Локоть свой из руки препода тихонько выдернула. Вцепилась мертвой хваткой в папку с рисунками, стою не двигаясь.

Серьезная женщина в очках и два дядьки – искусствоведа, наверно домой хотят, начинают на нас раздраженно поглядывать. Шувалов не поглядывает. Смотрит в упор с нескрываемой злостью. Может ну их на фиг? Пойду отсюда… Хотя…

– Станислав Германович, а когда в Мадриде конкурс? После выставки в Москве? – интересуюсь нахальным голосом.

Германович обрадовался, что я наконец что-то членораздельное произнесла. Он, конечно, привык ко всяким закидонам творческих личностей, но сегодня видно я его несколько озадачила. Пришла такая, в дверях постоять.

– Естественно после выставки! Будут отобраны работы для Испанской экспозиции. Я не сомневаюсь, что ты…

– Минуточку. – надменная морда перебил Германовича. К нам направляется. Вряд ли с добрыми намерениями. Я презрительно усмехнулась. Сейчас начнет объяснять, почему меня не нужно привлекать к участию в финансируемой им выставке. Не ошиблась.