Я одержим тобой

— Нет, не моя. Если быть точным, моей бывшей жены, — ответил мужчина, при этом внимательно следя за выражением лица собеседницы.

— А, да? Ваша жена, должно быть, счастливый человек, — с улыбкой произнесла Мария.

Георгий сделала глоток, обведя рукой обстановку, затем указав рукой на фрески на стенах:

— Это вся — я ей подарил, а фрески уже она повесила, сказала, что тут не хватает тепла. В итоге, она решила добавить парочку картин.

— Ладно, пора поговорить по делу. Вы сказали, что в моем плане есть какая-то крупная погрешность. Будете ли Вы так любезны указать мне на нее? — Мария собиралась как можно быстрее обсудить с ним все и покинуть это место.

— Мария, понимаешь ли ты, что, сколько не переделывай план, всегда что-то может пойти не так? — произнес мужчина, явно подразумевая под этим что-то еще.

Мария могла слышать тонкий намек в его словах, но считала, что он вряд ли о чем-то догадался, поскольку с момента подписания договора до сегодняшнего дня не выказывал никаких сомнений.

— Что же, тогда я жду Ваших указаний.

Георгий, видя на ее лице привычное спокойное выражение, ощутил легкое разочарование. Если она на самом деле Гусева Мария, ее спокойствие сейчас говорило об одном — тело осталось живо, но сердце девушки теперь было мертво.

Он достал паспарту, в котором хранилось фото — их с Гусевой свадебная фотография. На ней они вдвоем стояли перед Эйфелевой башней: девушка в белом свадебном платье держала под руку его, одетого в черный костюм.

Стоило Марии заметить фото, она невольно крепко сжала руки. Несмотря на то, что движение было еле заметное, от мужчины оно все же не укрылось. Он в очередной раз убедился в настоящей личности собеседницы.

— Она сказала, что Париж — самое романтичное место в мире. Это фото, которое мы сделали там, во время медового месяца…

— Георгий Евгеньевич! — Мария резко оборвала его, натянув вежливую улыбку. — Я здесь по рабочему вопросу, а не чтобы слушать историю любви Вас и вашей жены. У меня еще есть дела, так что попрошу поторопиться и перейти к делу, пожалуй?

На холодном лице Георгия появился намек на улыбку. Она, наконец, не может больше притворяться?

Глава 928 Поцелуй в награду

— Маша, ты знаешь, почему я все это тебе рассказываю? — спросил мужчина, с подозрением глядя на собеседницу.

Мария застыла, но почти мгновенно отреагировала:

— Это слишком, Георгий Евгеньевич, мы не так близкие.

— Извини, спутал со своей бывшей женой. Вы просто так похожи, — Георгий больше не скрывал этого, с каким-то страстным желанием обводя ее взглядом. — Когда смотрю на тебя, я часто вспоминаю ее.

Мария отвернула голову:

— Ты пьян.

— Ну и отлично, если так, — он вдруг встал и подошел к окну, уставившись на темноту внешнего мира. — Мы свободно вступили в отношения, по собственной воле. Она очень любила меня, и здесь — она отдалась мне…

Мария прикусила губу, с трудом сохранив самообладание, а не бросившись на него с вопросом: то есть, зная, что я люблю тебя, ты все равно ранил меня? В итоге девушка все-таки смогла себя сдержать:

— Все, Вы договорили?

— Ей нравилось обнимать меня со спины, обвивать руками шею, целовать в щеку. Она любила лежать в моих объятиях и говорить, как любит меня, — внезапно он перевел взгляд на собеседницу. — Неужели, человек, который раньше испытывал такие глубокие чувства, в один день может взять и разлюбить?

Мария плотно сжала губы. Она часто обнимала его со спины, потому что когда у него какие-то проблемы, Георгий любил оставаться в одиночестве. Ей же хотелось как-то отвлечь его, согреть изнутри, утешить, поэтому всякий раз она тихонько подкрадывалась и обвивала руками со спины, кокетливо спрашивая: «Угадай, кто я?» И даже несмотря на то, что он равнодушно убирал с себя ее руки, девушка не обращала на это внимание, продолжая: «Поздравляю, ты дал правильный ответ! В качестве награды, я подарю тебе поцелуй!».

Мария знала, что он не получил в детстве положенную родительскую любовь, поэтому при любой возможности честно говорила ему, насколько сильно его любит. Она хотела, чтобы Георгий помнил — в этом мире есть человек, который испытывает к нему глубочайшую симпатия, даже если родители его не особо любили. Возможно, он специально это скрыл, но тогда девушка не знала, что его мама, на самом деле, приходилась ему мачехой. В то время единственное, чего она хотела — дать ему дом, семью, чтобы он смог наслаждаться семейной любовью, теплом домашнего очага. Но, в итоге, он собственными руками испортил все ее добрые намерения.

— Если Вы не совершили по отношению к своей бывшей никаких провинностей, она спокойно живет в том мире. Если же, напротив, Вы виноваты перед ней, тогда она будет проклинать Вас, желая самой невыносимой жизни.

Рука Георгия, в которой он держал бокал, вдруг напряглась, а в груди — резко сжалось сердце:

— Она правда будет проклинать меня?

— Но судя по тому, с каким чувством Вы обо всем рассказываете, Георгий Евгеньевич, Вы, должно быть, очень любили ее и вряд ли совершил что-то, что бы ужасно ранило ее и заставило Вас ненавидеть.