Я оглянулся посмотреть

Пришли все русские — специалисты и не специалисты, но монголов все же оказалось больше. Концерты состоялись с большим успехом. Нам подпевали хором, танцевали. Больше нигде за границей нас так не встречали.

Недавно я был в Хабаровске. После концерта сидим в гостинице, звонит портье:

— Вас тут спрашивает Миша, говорит, что вы вместе в Монголии в бане были.

Оказалось, что это один из военных, которые взяли над нами шефство в той поездке. Офицеры организовали нам поход в местный военторг, в котором цены были ниже, чем в местном универмаге, там я купил маме и Ирке по мохнатому полушубку и шапки. А потом офицеры устроили нам замечательную баню, где поили водкой.

Миша принес фотографию, на которой — Сережа, Фома, он и я, молодые и счастливые.

Второй раз за границу мы поехали в Италию. В Италии мы оказались благодаря моей подружке Земфире. Александров прознал, что на празднование юбилея Коммунистической партии Италии собираются пригласить не только членов КПСС, но и беспартийных артистов, для увеселения. Подробности узнать было невозможно, тем более вписаться в это крутое мероприятие. Даже Сергею Натановичу это оказалось не под силу.

Но тут приехала Земфира. После нашего несостоявшегося романа много чего приключилось, в результате Зифа оказалась замужем за итальянцем, сначала за одним, потом за другим. Но Зифина натура рвалась к приключениям и опасностям, и как только личная жизнь налаживалась, она тут же теряла к ней всякий интерес. Счастливая и страшно похорошевшая Зифа регулярно приезжала из своего Бергамо в Ленинград. Я рассказал ей о грядущем празднике итальянских коммунистов и о нашем стремлении влиться в это пиршество.

Зифа все сделала наилучшим образом. Вскоре после ее возвращения в Италию нам сообщили, что «Секрет» едет посланцем Советского Союза на фестиваль «Птицы весны». Кроме нас русский рок представляли «Странные игры» Виктора Сологуба, Михаил Борзыкин с «Телевизором» и дуэт инструменталистов.

Прилетели в Рим. Все было организовано на должном уровне. Пресс-конференции, сюжет в теленовостях. Потом — на юг. На два дня мы оказались в глухой провинции. Маленький городок Мельпиньяно казался игрушечным. Посредине — площадь с ратушей и кафе, от которой расходятся две с половиной узких улочки, потом небольшое ухоженное зеленое поле.

На поле соорудили сцену, украсили ее и объявили фестиваль. Собрались все местные. Позже, когда я попал в Израиль, первое время меня мучил вопрос: где-то я их уже видел, этих израильтян. И вспомнил — ну, конечно, на фестивале «Птицы весны». Смуглые, крепкие, в шортах и майках жители юга. Северные итальянцы называют своих южных соотечественников африканцами.

Видно, призрак коммунизма добрел до юга Италии совсем никакой, если вообще добрел. Торжественных речей никто не произносил. Фестиваль начался с выступления местной группы «Чи-чи-чи-пи» — СССР по-нашему. Почему группа, играющая танцевальную музыку, выбрала такое название, нам так никто и не объяснил. Но встречали их бурно.

Другая итальянская группа — Litfiba — очень популярный андеграунд. Солист не расставался с бутылкой «Jack Daniels». Зрители были в полном восторге.

Мы поняли, какие мы разные.

Наши выступления особого энтузиазма среди собравшихся не вызвали. Но мы и не за этим приехали.

После концерта на общей со зрителями пьянке, тут же, за деревянными столами, где только чипсы и дешевое вино, мы общались с Диким Западом. Больше всего нас поразило, что Litfiba ездит на гастроли по всей Италии на своем автобусе. А у нас, бывало, и по девять часов летишь, чтобы выступить.

В Италии нас восхищало все. В Мельпиньяно мы приехали поздним вечером. Портье показал номера. После долгого путешествия нам хотелось выпить-закусить, и мы поинтересовались, где в отеле кафе.

Портье отреагировал поразительно:

— Наш бар уже закрыт, я сейчас схожу в другой бар.

Ушел в ночь и принес целый поднос с бутербродами и выпивкой.

По доброй воле!

У нас был шок.

Мы ходили по Италии, кругом был загнивающий капитализм, и нам было хорошо. Мы гуляли по Мельпиньяно, глазели на витрины магазинов, сидели в кафе. И чувствовали себя людьми.

— Хочешь, подойдем к первому полицейскому и останемся здесь, — спросил я Фому.

Мы оба счастливо рассмеялись. Просить политического убежища в наши планы не входило, но сама возможность уже доставляла радость.

Конечно, нам хотелось продлить культурные связи. Земфира нашла в Риме какого-то импресарио и договорилась о встрече.

Мы впятером пришли к нему в офис в центре Рима, рассказали итальянцу о «Секрете» и предложили оказать нам содействие в Европе. К тому времени группа записала материал диска-гиганта «Ленинградское время» в двух версиях — на русском и английском языках.

Из этой затеи ничего не получилось. То ли наши песни оказались не ко двору, то ли мы сами не смогли произвести правильного впечатления.