Я окей и ты окей

Если транзактный анализ позволяет двум людям понять, что между ними происходит, можно ли использовать ту же систему понятий, чтобы разобраться, что происходит в международных отношениях? Так же, как и при межличностной транзакции, международная транзакция может быть взаимодополнительной, только если векторы транзактной диаграммы параллельны. В современном мире продуктивны только транзакции Взрослый — Взрослый. Существовавшие ранее отношения Родитель — Дитя между крупными и малыми странами более не продуктивны. Малые страны "взрослеют" и не хотят более играть роль Дитя. Их претензии понятны: как же еще им себя чувствовать после всего того, что мы делали с ними?

Одним из наиболее надежных институтов для анализа международных транзакций является ООН. Там имело место много перекрестных транзакций. Когда глава сверхдержавы стучит ботинком по столу, связи прерываются. Когда нам говорят, что "нас похоронят", это больно задевает наше Дитя. Но мы не должны позволять себе Детских реакций. Мы не должны отвечать и с помощью бряцающего оружием Родителя. В этом и заключается возможность перемен.

Маленькому ребенку надо постоянно повторять: "Я люблю тебя", но однажды сказанного "Я ненавижу тебя" достаточно, чтобы любые уверения в родительской любви впредь не воспринимались. Если бы маленький человек понимал, что жестокие слова порождены родительским Дитя, провоцирующим деструктивное отношение к ребенку, которого на самом деле обожают, — тогда бы он не воспринимал это утверждение как истину.

Так же обстоит дело и с утверждением Никиты Хрущева: "Мы вас похороним". Хотя это были отвратительные слова, которые не принесли никакой пользы ни его стране, ни кому-либо вообще, их можно не принимать близко к сердцу, помня, что он — всего лишь человек, у которого есть Родитель, Взрослый и Дитя и содержание их совсем иное, чем у Родителя, Взрослого и Дитя любого другого человека, особенно — американского политика.

Доказательством того, что он не был политическим суперменом, служит тот факт, что сам он ныне похоронен в политическом смысле. И не требуется обширных исторических исследований, чтобы найти примеры подобных неуклюжих заявлений и поступков со стороны глав других государств, в том числе и нашего. Мы должны научиться реагировать на чужие слова и поступки из позиции не перепуганного, готового к драке Дитя, но Взрослого, способного искать истину, понимать те опасения, которое испытывает чужое Дитя, и те страдания, которые оно переживает, принуждаемое выполнять отжившие требования Родителя. Нам необходимо также взглянуть на себя со стороны и понять, что представляет собой Родитель в американской культуре. В этом Родителе много величия, но немало и слабостей, как, например, болезнь рабства, с которой мы сталкиваемся в лице расовых экстремистов, черных и белых. Элтон Трублад пишет:

В нашем нынешнем положении мы походим на шахматистов, чья позиция такова, что любой ход таит в себе опасность. Мы начинаем смутно ощущать, что все происходящее есть ужасное проявление морального закона, но нам трудно это понять и поверить в это. Возмущение азиатов кажется нам неоправданным, и это действительно так, если рассматривать лишь нынешнее положение дел. Однако сегодня мы лишь пожинаем плоды. Любой белый человек, унизивший в прошлом достоинство китайца пренебрежительным обращением, приложил руку к разжиганию той лютой ненависти, которая, казалось бы, столь немотивированно обрушилось на нас в то самое время, когда мы ценой самопожертвования пытаемся воплотить высокие моральные принципы.

Этот моральный закон заключается и в том, что длительное унижение Дитя в другом человеке способно обратить его в чудовище. И нет ничего удивительного, что долгие годы унижений породили в Америке так много ужасающих монстров.

Одна негритянка после восстания в Лос-Анджелесе так отнеслась к высказывавшимся объяснениям произошедшего (безработица, нищета, жестокость полиции и т.п.): "Если они спрашивают — почему, то так никогда и не поймут".

Думаю, мы могли бы это понять, если бы наше перепуганное Дитя и самодовольный Родитель не вытеснили бы Взрослого.

Другой вопрос, — что нам делать. По-моему, начать надо с введения общепринятого языка для обозначения человеческого поведения. Транзактный анализ располагает таким языком. Психология превозносится как величайшая наука наших дней, однако она не в состоянии внести ясность в понимание нынешних социальных столкновений. Отвечая на вопросы в сенатском комитете по иностранным делам, один специалист в области человеческого поведения и общения заявил: "Я в растерянности. Я близок к тому, чтобы почувствовать себя глупцом". Это милое изъявление скромности не отменяет того факта, что люди, претендующие на понимание человеческого поведения, обязаны разбираться и в наших отношениях с народами других стран.