Я - охотник

— Я думала, это только в последнюю войну так делала, — поморщившись, сказала Ленка. — А дальше?

— Что дальше? У меня на ремне было три гранаты, осколочных. И пистолет трофейный — «маузер», большой такой, ты, может, в кино видела. Пока они шли, я кобуру расстегнул, крышка там откидывается так, вытащил его. Подошли они ближе — я во всех четверых в упор, а потом — две гранаты в пулеметчиков. Осел снег, я на ноги вскакиваю, а меня по руке прикладом — шарах! Гляжу — их офицер.

— Он и был охотник?! — догадалась Ленка. Славка кивнул:

— Лари Веттерман. Мы с ним до этого виделись раз двадцать, он старше меня лет на триста… был. Я-то вроде говорить хотел. А он в меня штыком — еле увернулся! Я — за шашку. Ну и… — Славка махнул рукой, щелкнул по гитаре, виновато добавил: — Мы ведь знаем, как нас же убивать. И такое иногда случается. Появись в тот момент какая нечисть — мы бы вместе на нее напали. А так — он немец, я русский. И все дела.

— Ты рассказываешь, как взрослый, — задумчиво сказала Ленка. — Как настоящий взрослый.

— Лен, — мягко прервал ее Славка, — ты не забывай, что видишь только мою внешность. А мне сотни лет. Я не просто взрослый — я… даже названия не подберешь. По опыту, понимаешь. Войны, религиозные гонения, интриги придворные, эпидемии, великие открытия, революции — я все это видел. Я во всем этом участвовал. Так что не удивляйся тому, как я рассказываю…

— Я все равно буду думать о тебе так, как вижу, — упрямо покачала головой Ленка. — Мне так легче, а то оторопь берет. Ладно?

— Ладно, — засмеялся Славка. — Давай помогу посуду мыть.

Вместе они быстро справились с тарелками. И, выйдя наружу, уселись на перила крыльца друг напротив друга, поставив ноги на перекладины. Запрокинув голову, Славка рассматривал звездное небо — звезды были крупные и яркие, похожие на застывшие электрические искры.

— Хорошая ночь, — сказал он. Ленка кивнула рассеянно — она думала о своем.

— Славик… — начала она и помедлила, ожидая реакции. Славка по-прежнему смотрел вверх. — А зачем вам это вообще? У вас же вечная жизнь. Жили бы себе и жили… Вас же никто не контролирует. Или на вас какое-то заклятье, что-то вроде?

— Нет никакого заклятья, — отозвался Славка. Обхватил колено руками, подтянул к груди. — Бывает, что охотники бросают свою работу. Я знаю такие случаи. Бросают и просто, как ты сказала, живут. Пользуются своей неуязвимостью и вечностью. Сегодня здесь, завтра там. Весело и весь мир повидать можно… Только потом все равно возвращаются. Кто через год, кто через век, но возвращаются.

— Почему? — прошептала Ленка. Славка ответил сразу:

— Есть такой рассказ: «Создан, чтоб летать.» Про космический корабль… А мы созданы, чтоб сражаться. Без этого нам… не по себе. Да и потом — трудно нам жить человеческой жизнью.

— Почему? — повторила Ленка.

— Потому, — Славка опустил голову, взглянул на девчонку с улыбкой, не соответствовавшей его словам. — Тяжело это — быть бессмертным, когда вокруг все смертные. Все стареют — и уходят, уходят… Друзья, знакомые, враги. Да, Лен, в конце концов ты начинаешь завидовать врагам-людям, потому что они могут умереть. И становится очень тоскливо от своей вечности.

Ленка соскочила с перил. Подошла и прислонилась к опорному столбу возле сидящего Славки. Протянула руку, коснулась джинсового колена:

— Мне тебя жалко…

— Не надо, — попросил Славка. — Я знаю, про что ты думаешь. Мы не умеем любить.

— Зато я умею, — произнесла Ленка прежде, чем успела подумать. И вспыхнула — но Славка не засмеялся, не отстранился. Он печально сказал:

— Это не спасает… Тебе будет пятнадцать, шестнадцать… двадцать, тридцать, сорок… сколько-то еще. А мне все будет четырнадцать. И в конце концов ты возненавидишь меня за то, что я такой. Потом ты умрешь… — Ленка вздрогнула, — а мне все будет четырнадцать, и я тоже начну тебя ненавидеть… Нет, еще раньше начну, когда разница в возрасте станет слишком большой.

— Но сейчас-то нам четырнадцать, — в отчаянье бросила Ленка. И услышала:

— Мне — только на вид.

— Ну и сиди здесь! — зло крикнула она и вбежала в дом. Славка не посмотрел ей вслед.

...Поплакав немного, Ленка успокоилась. А потом — как-то странно и неожиданно уснула. Странно потому, что продолжала видеть себя в своей комнате, отчетливо сознавать, что не спит, но при этом не имела возможности даже пошевелиться, что, конечно, бывает только во сне. Она видела, как в комнату совершенно бесшумно вошел Славка — его снадобье все еще действовало, и темнота не была помехой для глаз девочки. Он остановился у кровати, глядя внимательно и печально. Потом — достал из кармана джинсовки зажигалку и зачем-то поднес длинный язык пламени к губам. Ленка поняла — зачем, только когда он наклонился и осторожно, тихо поцеловал ее в уголок рта — теплыми, живыми губами, он подносил зажигалку, чтобы холод не разбудил и не испугал ее. Потом — отстранился, улыбнулся и тихо-тихо сказал: «Ну, вот и все. Извини. Спи.»

Повернулся — и вышел из комнаты тем же неслышным быстрым шагом.