Я, они и свет

Дигон застыл на несколько дней в ожидании. Война, объявленная Пилием всему миру, могла стереть Дигон с лица земли, но пока все было тихо. Империи облегченно выдыхали – почти никто, кроме Тироя, серьезно не пострадал. Но беда пришла не оттуда, откуда была ожидаема.

Только-только Дигон отошел от траура после смерти своего короля, как случилась новая напасть.

Последняя доля лета, дни от солнечной высоты до первых осенних дождей, были в Дигоне периодом страды. Поспевали кислые зеленые сливы у гор, твердые красные яблоки, ячменные колосья, драгоценный амарант, который рос только тут, в плодородных небольших наделах. В это время и в лесах, и в реках была пора изобилия: рыба, дичь, грибы, ягоды, коренья… Все поспевало одновременно, и в эти несчастные двадцать дней едва хватало рук, чтобы сделать запасы.

Люди с утра до ночи пропадали в полях, в лесах, у озер и рек, но вот странное дело: часть урожая просто-напросто высохла, хоть и не было в этом году суши. Озадаченные крестьяне тревожно переговаривались, ругали теплую погоду и корнеедов, которые, по их мнению, испортили урожай: ведь плодородная земля почему-то высыхала и превращалась в сероватый прах.

А потом тревожная весточка пришла из озер – рыбы не стало. И из лесов тоже новости от озадаченных охотников – звери исчезли. Пара белок да с десяток сорок – вот и все, что встречалось охотникам в лесу, который до этого был богат на добычу. Пустые шишки, засохшие, скисшие прямо на ветках ягоды, непригодные в пищу, скукоженные крошечные корешки, гнилые орехи… Оставались еще нормальные леса дальше, ближе к границам, дальше от столицы. Там и земля не сохла, и скот не погибал от непонятного мора, и все пока было хорошо.

Верящие в своих вымышленных богов, дигонцы (не без поддержки местного духовенства) решили, что так боги наказывают за то, что народ не уберег своего повелителя. Запылали жертвенные огни, затянули люди старинные хвалебные песни – лишь бы боги смилостивились. И на этом успокоились, ожидая спасения от высших сил.

Если бы они только могли видеть… Они бы с криками ужаса сбежали бы в самые отдаленные уголки империи, в другие страны, испуганные заразной гнилью магических нитей. Но они не видели. Они ходили в храмы, торговали в лавках, учили детей, лечили больных… Жили обычной свой жизнью, не подозревая, какую беду принес им ныне покойный император.

Глава 2

Ват Йет умел дозированно выдавать информацию. Еще он отменно умел лгать в лицо. Что он сейчас и проворачивал, стоя у постели императора Пеора, еще не до конца оправившегося после укуса паука.

По его словам выходила дивная картинка, имеющая мало общего с реальностью.

Если бы император знал правду, он давно бы приказал повесить Дерека Ват Йета на центральной площади, а рядом поставить пару корзин с камнями, чтобы каждый желающий мог в него запустить булыжником.

Но императору даже в страшном сне не могло присниться, что сам Ват Йет организовал взрывы магазина с мирным населением, здания ГУСа и дворца для того, чтобы развязать войну и завладеть источником на территории Дигона. Если бы император только знал, что его родной сын, Малек, продался Ват Йету и согласился разыграть собственное похищение, спрятавшись в надежном местечке, он бы и его придушил тоже. И уж совсем в шоке император был бы от планов Ват Йета, в которых темная, выведенная из себя театральной постановкой, уничтожила бы Пилия. Это насколько нужно не обладать эмпатией и быть равнодушным сукиным сыном, чтобы поступать так? К тому же, тьма – сила и величина неизвестная. Пользоваться ею – то же самое, что пользоваться извергающейся лавой и подчинять ее себе.

Если бы Пеор узнал о планах Ват Йета, Ват Йет не прожил бы и дня. От него избавились бы, как от сумасшедшей ядовитой змеи, несмотря на заслуги, древний род и прочие регалии.

Но Пеору, как уже говорилось ранее, такое и в страшном сне не могло присниться. Поэтому он, уже обняв предателя-сына и смахнув с щеки слезинку, решил наградить Ват Йета очередной имперской медалью.

Император Пеор был счастлив и доволен. Еще бы! Ват Йет смог отыскать Малека, его сына, которого император уже мысленно похоронил. Новости, пришедшие с полей, тоже были очень приятными: Пилий непостижимым образом умер, и война сразу же приостановилась. Сам Пеор жив и относительно здоров. Это уж благодаря той девочке, темной, которую Ват Йет от себя далеко не отпускал.

– Где девушка? За свои деяния и она достойна награды, – сказал император, прослушав сказочно прекрасный отчет Дерека Ват Йета.

– Отдыхает, – ответил Ват Йет, – немного не в себе, устала.

– А ее тьма…

– Тьма, насколько я могу судить, исчезла.

– Это как так?

Ват Йет пожал плечами.

Вчера он целый день пытался добиться от девчонки хоть чего-то, но она сразу же впадала в истерику после того, как просыпалась после магического «успокоительного». Поэтому Ват Йет решил подождать. Пусть придет в себя. Ей крепко досталось.