Я, они и тьма

Ага, таким голосом отвечают в американских боевиках. «Билл, тебе ногу оторвало, в плече торчит нож, у тебя сломано семнадцать ребер, бедро и пенис. Еще гангстеры забрали твою собачку и спустили в унитаз твоих любимых гуппи. Ты как?». «Я в порядке», — отвечает Билл, вынимает из плеча нож и идет мочить обидчиков, вытирая скупую слезу печали по несчастным гуппи. Мужчины… Все-то у них всегда в порядке! А потом бедным женщинам остается только смотреть на последствия этого «порядка».

Я вздохнула и взяла Сава за руку. Он меня поддержал и успокоил, когда я билась в истерике в его кабинете, теперь и мне положено его поддержать. Сав такого жеста от меня не ожидал — отдернул было руку, но я ободряюще сжала его запястье.

— Все будет хорошо. Все живы, всех вылечат. Ничего непоправимого не случилось.

Сав на секунду задумался, мягко высвободил свою руку из моей, но все же улыбнулся мне уже нормальной, спокойной улыбкой.

— Спасибо, — благодарно шепнул он и пропустил меня вперед. Мы входили вслед за слугой в гостиную, в которой нас, слава богу, наконец накормят. Мой организм настоятельно требовал еды, и чем больше, тем лучше. Видимо, от стресса.

Слуга с коротким поклоном оставил нас втроем и, пообещав, что скоро все будет, ушел.

— Ты вообще как? Дерек тебя не обижает? — спросил Сав, опускаясь в кресло и разглядывая меня. — Хотя темных обижать — такое себе удовольствие.

Я хмыкнула.

— Я сама еще не до конца разобралась. Знаю только, что могу держать тьму под контролем. И что я теперь не рабыня.

— Да ты вообще на рабыню не похожа, наглая слишком — влез Малек, скривив лицо.

Я обернулась к нему. Конечно, на рабыню я не похожа. Я ею никогда и не была, в отличие от Йолы. И я просто физически не могла вести себя по-рабски. Может, меня хватило бы на пару часов, но постоянно… Но это вроде бы не было проблемой в глазах других. По крайней мере, все можно списать на тьму, которая изменила мое восприятие. К тому же, я сейчас, конечно, выглядела, как нежная юная ромашка с миленьким личиком, но на самом деле реальной мне уже четвертый десяток идет, не девочка. И развязная речь и поведение этого сопляка меня раздражали. Но я сдержалась.

— Конечно, не похожа. Я же не рабыня, — спокойно ответила ему и снова отвернулась.

— Но ты была рабыней! С детства! Подчинялась всю жизнь, как собачонка своему хозяину.

— Малек… — предупреждающе начал Сав, поднимаясь с кресла, но договорить не успел.

В груди кольнуло от злости. Я в два шага подлетела к пацану, схватила его за воротник и, приблизив свое лицо к его, заговорила свистящим от гнева голосом:

— Я ведь темная. Разозли меня посильнее — и я могу пожелать, чтобы и на твоей лодыжке появилась цепочка. Хочешь? А потом ты будешь каждый день делать работу своего хозяина, выполнять все его дурные приказы — и не дай боги тебе выполнить их плохо. И каждую ночь твой толстый, старый, потный хозяин, которого ты ненавидишь, будет тебя насиловать, просто потому что ты хорошенький блондинчик и не имеешь права отказать. Хочешь?

«Давай! Сделаем это? Давай? Я могу, я хочу», — пронеслось шепотком в голове, и я выпустила воротник перепуганного насмерть мальчишки.

Шепот, как всегда, отрезвил меня, и вырывающаяся было тьма отступила, спряталась.

Я отвернулась, пытаясь отдышаться, успокоиться. Мне не нужны такие приступы. Контроль, контроль… Вот так. Хорошо.

Успокаиваясь, я не увидела, как Сав наотмашь бьет Малека по лицу. Я обернулась на хлесткий звук и увидела, что пацан скулит на полу, зажимая кровоточащий нос. Сав же схватил его за многострадальный воротник и спокойно сказал:

— Извинись немедленно! Ты перешел все границы. Это не достойно сына императора и мужчины. Не позорь себя и отца.

— Да пошли вы! — вспыхнул Малек, покрываясь некрасивыми красными пятнами. Всхлипнул, выбегая из комнаты, и чуть не сбил входящих слуг с подносами. За ними шел, видимо, тот самый управляющий — седой старичок, напоминающий Ходжу Насреддина. Такой же невысокий, с белой бородой и хитренькими узкими глазками. Он внимательно посмотрел на убегающего и всхлипывающего Малека, рассмотрел сорвавшуюся с его лица каплю крови, и я поняла, что император будет в курсе случившегося очень скоро. Интересно, Саву будет что-нибудь нехорошее за то, что руку на наследника поднял? У нас бы его уже волокли на казнь.

Но Сав не выглядел испуганным. Он с улыбкой на меня посмотрел и кивнул на мой благодарный взгляд, а потом коротко поклонился вошедшему управляющему. Я повторила его жест. Как-то само всплыло — видимо, память тела.

***

— Все будет сделано в самые кратчайшие сроки! — заверил Ирий Ват Горем, управляющий, который слушал, кивал и записывал за Савом, дополняя и давая дельные советы. На меня внимания он не обращал никакого, даже не смотрел в мою сторону. Поддельная рабская цепочка делала свое дело. Сав тоже ее заметил — очень уж ярко блестело это «украшение». Он даже в лице изменился, но отвернулся от меня и продолжил обсуждать дела с управляющим. И чего мне? Стоять и ждать?