Я, они и тьма

Вокруг сердца напоминающе сжался холодок, и я все вспомнила. Одномоментно. И тьму, то есть, богиню, и ее смерть, и даже песню, которую она пела, могла бы воспроизвести. Холодок у сердца стал отчетливее, но он не был неприятным. Скорее, ободряющим.

— Умойся и выпей кофе. Только быстро, — сказал Ват Йет, снова берясь за карандаш и погружаясь в писанину. Я растерянно смотрела на его спину, на локоть, который то и дело соскакивал с края стола, на сильную шею. И вдруг каким-то импульсом от сердца захотела его обнять. Погладить, прижать к себе, пожалеть. Может быть, принести чашечку кофе или мороженого, нежно улыбнуться, озорно взлохматить волосы, чтобы…

Так! Стоп!

Это не моя эмоция! Не мое чувство!

И точно. Стоило об этом подумать, как сердце очень знакомо кольнуло. Вот оно что! Это же тьма! Ну, то есть, богиня! Она что, очень невовремя вспомнила о том, что она женщина? Или Дерек в ее вкусе? А ну, отвечать и не молчать!

Но тьма, то есть, богиня, молчала. Никакой шизофрении. А тяга-то осталась! Я очень выразительно посмотрела на спину Ват Йета, справляясь с приливами нежности. И как только спина Ват Йета перестала вызвать желание ее обнять, как… А у него такие миленькие скулы… И губы у него что надо, не холодные, а очень мягкие, теплые — живые. И впалая щека — меловая, бледная, очень глад… Вот черт! Дерек Ват Йет вызывал у меня вполне нормальные для молодой девушки чувства. А у меня ли?

Меня бросило в жар. Между лопаток медленно стекла капля пота. А что, если это не мое тело его хочет? А что, если это тело Йолы?

Я не сдержалась и застонала, спрятав лицо в ладонях. Села на кровати, пытаясь сконцентрироваться на себе, на своей личности. Я — не Йола, не богиня, я Вера, Ве-ра. У меня есть, ну, то есть, была работа, машина — тоже, наверное, была. Квартира, Танюшка, бывший муж… Я — сильная, циничная, местами вообще стерва редкостная и хамло. Я едва не засадила за решетку генерального. Я рискнула жизнью и сделала все, что зависело от меня, чтобы этот старый козел пострадал. Я резкая, грубая, с модным каре, высокая. Какого цвета у меня волосы? Какого цвета? Черные… Нет, каштановые, вот примерно как у Дерека. Или все же черные?

И вот тут я испугалась по-настоящему. Я не могла, никак не могла вспомнить цвет своих волос, выражение своих глаз, когда красовалась перед зеркалом, не могла вспомнить, что мне сказала Танюшка перед свадьбой, в чем я была одета на выпускной… Я не помнила!

— Йола! Что с тобой? — спросил Ват Йет, разворачиваясь ко мне.

Но я не отвечала — мой разум был невероятно напряжен. Я — Вера. Я брюнетка, на выпускном я была в брюках… да, в брюках. Бежевых? Да, бежевых, и в майке с белым кружевом. На нем до сих пор осталась капля красного вина. Кто же его разлил?

— Йола?!

— Отвяжись, — сквозь зубы прошипела я, концентрируясь снова и стараясь не обращать внимания на свои чувства по отношению к нему.

Иванцев разлил! Он уже после выдачи аттестатов лыка не вязал. Так… А Танюша сказала, что если я захочу пожаловаться на мужа, у нее на этот случай всегда есть бутылочка моего любимого вина. Фууух! Вспомнила! Из глаз брызнули слезы облегчения. Это мои слезы, или это из-за того, что организм Йолы гормонально нестабилен и подвержен слезоразливу? Где она, где я, а где богиня?!

И в этот момент Дерек Ват Йет вцепился в мои плечи, встряхнул меня сильно, грубо.

— Да что с тобой происходит? Давай-ка поговорим как следует!

Его голос опять взволновал меня, хоть и не предвещал мне ничего хорошего. Да что это такое!

Я взъярилась, дернулась назад, вырываясь из его захвата, и отчетливо отчеканила, глядя в его зеленые, любимые не мной, а богиней, глаза.

— Дерек Ват Йет, не тряси меня, как грушу. Достал, сил нет.

Зеленые глаза изумленно моргнули. Тень его ресниц коснулась впалой щеки. Так красиво… так! Стоп! Всем — молчать! Я — Вера. Я тут главная!

И меня неожиданно отпустило.

— Извини, — пробормотала я. — Мне нужно умыться и кофе.

Но крепкая рука снова вцепилась в мое запястье.

— После. Сначала мы поговорим.

От его прикосновения несло жаром магии, которая быстро, дерзко и очень нагло перетекла в мое тело.

— Ты с места не сдвинешься, пока мне все не расскажешь.

— А если я писать захочу? — ехидно спросила я, попытавшись поерзать и почесать нос. У меня ничего не вышло — магия Ват Йета меня обездвижила.

— Мне плевать, — ответил он спокойно и равнодушно. — Отвечай, кто ты на самом деле. Ни одна рабыня не может так говорить с другим человеком — вас не так обучают. И не смей увиливать. Магия подчинения очень неприятна, уж поверь. Если твои ответы меня не устроят, я причиню тебе боль.

Вот теперь я испугалась — меня прям пробрало. Гормоны Йолы и нежные чувства богини как-то разом испарились. И я осталась перед равнодушным чудовищем с пуговичными глазами один на один.

Глава 16

«Никогда и ни в чем не признавайся. Строй дуру, лей слезы, ной, но не признавайся. Раскаявшиеся не получают преимуществ, только пинки и тычки», — всплыли в голове чьи-то уверенные слова. То ли Танюшки, то ли какой-то другой подруги.