Я, опять я и еще раз я

— Доктор Уилфрид Б. Айкон, известный также как Икона [4] . Он был блестящим врачом.

— Ты его знал?

— Я посещал его лекции много лет назад. Завораживающее зрелище. И, конечно, знал о его успехах. Как видишь, у нас тут мужчина приблизительно восьмидесяти лет. Превосходный мышечный тонус. Единственное проникающее ранение аорты. Обычный хирургический скальпель. — Моррис включил экран монитора, чтобы показать ей рану и окружающую зону в увеличении. — Один прокол, прямо в яблочко. Оборонительных ранений нет. Токсикологический анализ показал полное отсутствие наркотиков. Основные витамины, биологические добавки. Последний прием пищи приблизительно за пять часов до смерти. Булочка из цельной пшеницы, четыре унции [5] натурального, свежевыжатого апельсинового сока, чай из розовых лепестков, банан и немного малины. Ваш доктор был поклонником собственной отрасли медицины, подвергся нескольким пластическим операциям на лице и теле. Судя по состоянию мышц, придавал большое значение работе над своим здоровьем и моложавым видом. — Долго он умирал?

— Минуту-две, не больше. Он умер практически мгновенно.

— Даже при наличии острого скальпеля нужна недюжинная сила, не говоря уж о точности, чтобы проткнуть костюм, рубашку, плоть и попасть прямо в сердце.

— Верно. Тот, кто это сделал, подобрался к нему вплотную, а главное, точно знал, что он делает.

— Учту. «Чистильщики» на месте ничего не нашли. Все это заведение каждую ночь подвергается влажной уборке. Никаких отпечатков на оружии. Покрыто защитным слоем. — Ева рассеянно побарабанила пальцами по бедрам, пока изучала тело. — Я просмотрела записи камер слежения, видела, как она проходила через здание. Она ни к чему не притронулась. Звук они не записывают, так что образца голоса у нас нет. Удостоверение личности поддельное. Фини прокачивает ее фото по каналам Интерпола, но, раз он со мной до сих пор не связался, значит, у него ничего нет.

— Ловкая девица!

— Это точно. Спасибо за пепси, Моррис. — Ева решила его развеселить и состроила глазки.

— Что это за имя такое — Амарилис? — спросила Ева, когда они с Пибоди вернулись в машину.

— Цветочное. Растение такое есть. А вы ревнуете!

— Я что?

— Между вами и Моррисом кое-что есть. Многие наши девушки немного влюблены в Морриса. Он удивительно сексуален. Но у вас с ним нечто особенное, а тут появляется мисс Барби со знойного Юга, и он уже бежит за ней, виляя хвостиком.

— Ничего у меня с Моррисом нет. Мы друзья по работе. А ее зовут Амарилис, а не Барби.

— Кукла, Даллас. Ну, знаете, кукла Барби. Господи, да неужели вы никогда в куклы не играли?

— Куклы похожи на маленьких мертвых людей. Хватит с меня мертвецов, спасибо. Но теперь я поняла, что ты имела в виду. Уменьшительное — Амми? Как можно быть полицейским с такой кликухой? «Привет меня зовут Амми, я пришла вас арестовать». Пибоди, я тебя умоляю, не смеши меня!

— У вас с Моррисом очень трогательная привязанность.

— У нас с Моррисом ничего нет, Пибоди.

— Ну да, так я и поверила. Как будто вам никогда не хотелось трахнуть его на одном из этих столов из нержавейки. — Ева поперхнулась пепси, а Пибоди лишь пожала плечами. — Ну, ладно, значит, только я одна такая фантазерка. Ой, смотрите, дождь перестал! Лучше поговорим о погоде, пока я не сгорела со стыда окончательно.

Ева отдышалась и уставилась прямо вперед.

— Мы больше никогда об этом говорить не будем, слышишь?!

— Да, это к лучшему,

Когда Ева вернулась в свой кабинет, нагруженная своей долей дисков, изъятых из дома убитого, у ее стола стояла доктор Мира.

«Везет же мне сегодня на шикарно одетых докторов», — подумала Ева.

Мира выглядела необыкновенно элегантно в одном из своих фирменных костюмов. На этот раз он был нежно-розового цвета с коротким жакетом без лацканов, застегнутым до самого горла. Собольего цвета волосы были зачесаны назад и стянуты узлом на затылке. В ушах блестели маленькие золотые треугольнички.

— Ева! Я как раз собиралась оставить вам записку.

Ева заметила печаль в ее добрых голубых глазах.

— Что случилось?

— У вас найдется минутка?

— Да, конечно. Хотите… — Она хотела предложить кофе, но вспомнила, что Мира предпочитает цветочный чай. А у нее такой заварки не было. — … чего-нибудь?

— Нет, спасибо. Вы ведете дело об убийстве Уилфрида Б. Айкона, да?

— Да, привалило мне такое счастье. Я была там по другому поводу, оказалась, как говорится, в нужное время в нужном месте. Хотела представить вам материалы на подозреваемую, все, что пока удалось собрать, и… Вы его знали? — вдруг догадалась Ева.

— Да, я его знала. Я… просто сражена, — призналась Мира, усаживаясь на стул для посетителей, — у меня до сих пор в голове не укладывается. Нам с вами давно уже пора привыкнуть, не правда ли? Смерть каждый день, и она не всегда обходит стороной тех, кого мы знаем, любим, уважаем.

— А у вас к нему что было? Любовь или уважение?

— Уважение. Огромное уважение. Романтической связи не было, если вы на это намекаете.

— Все равно он был слишком стар для вас.

Легкая улыбка тронула губы Миры.