Я - осень, а ты май

Я осторожно и с присущими взрослым мужикам звуками переворачиваюсь на дико неудобной постели. А когда обзор комнаты достигает максимума, пониманию, кто еще может вот так без зазрения совести смотреть.

Ребенок.

Ох бля, хорошо, что заснул вчера в домашних спортивках.

— А где мама? — спрашивает темноглазое создание в пижамке, стоя рядом с постелью, и сжимая в руках детское одеяло.

— Да вот самому интересно, — хмыкаю, отмечая, что ребенок уже заговорил со мной, — она у тебя всегда исчезает по утрам?

Маруся поднимает брови, явно воспринимая вопрос слишком буквально, но старается поспешить с ответом.

— Мама будит меня в садик, — выдает она, и снова на секунду задумывается, — но сегодня я туда не пойду!

— Да, правильно. Зачем он нужен, верно? Дома гораздо лучше.

Брови Маши взлетают вверх окончательно, и она покрепче сжимает одеяло.

— В садик ходить надо. — Наставительно, явно копируя Настину манеру, тянет она, — мама на работу, я в садик. Это как моя работа.

— Отличная профессия! — посмеиваюсь, принимая сидячее положение, и понимая, что снова сказал что-то не то, — слушай, может, мама на кухне? Который сейчас час?

— Ааа… Я не знаю! — Пожимает девочка худеньким плечиком, и разворачивается в сторону двери, — мама!

Она вылетает с спальни, а я устало тру лицо ладонями. Хуевый из меня вышел бы отец. Ни черта не разбираюсь, что умеет ребенок к трем годам, а сюсюкать по-малышковому не могу и подавно.

Надеюсь, Настя не обвинит меня в том, что я наболтал тут ее дочери. Тем более в такой ранний час голова с трудом соображала, а тело предательски побаливало от ее кровати… Может, вернуться домой и завалиться еще на пару часиков? Выходной же, а в этой семье, видимо, вставать позже восьми утра считается моветоном…

Я вылезаю с постели, и бреду на поиски девчонок. Из кухни слышатся приглушенные голоса, а еще доносится запах чего-то вкусного. Во сколько же, черт возьми, Настя встала?!

— А в зоопарк пойдем? — слышу я звонкий голос Маруси и слегка торможу у двери.

— Тише, Малышарик, тише. В зоопарке сегодня холодно, давай в другое место?

— А куда?

— М-м… Может, в торговый центр? Поедим вредностей, сходим в игровую комнату…

— А ты мне купишь морожено?!

— Куплю, куплю. Если ты не будешь так шуметь, солнышко.

Я вхожу в просторное благодаря планировке, помещение, и вижу, как Настя крутится у плиты в моем свитере и своих домашних брюках. Рядом с ней — телефон с «Теорией большого взрыва» на фоне, а на столе полная тарелка сырников с свежезаваренным чаем.

Черт.

Я даже слегка закрываю глаза ладонью от такой вот идиллической картинки. Не знаю, какого хера — но на таком этапе меня пугает перспектива семейного завтрака, а еще женщина, которая явно создана крутить попкой, готовя завтрак, и тем самым приносить кому-то истинное счастье…

А не желание побыстрее съебнуть отсюда!

— О, ты проснулся… Мы тебя разбудили?

— Не вы, — я смотрю на хитро прищурившуюся Марию, и решаю не выдавать ее вторжение, — слушай, а я хоть когда-нибудь утром обнаружу тебя там, куда положил с вечера?

Настя смеется, выкладывая последнюю порцию сырников, ставя на стол вазочку со сгущенкой. Блин, а выглядит аппетитно… Когда я последний раз завтракал?

— Я всегда встаю рано, привычка. Ну и я жаворонок, ты знаешь. А Малышарик в силу возраста вскакивает чуть позже меня.

Я киваю, размышляя, что в этом нет, в принципе, ничего такого. Я знал, что у нас разные биоритмы, когда решил «пробовать» тут отношения. И вообще в курсе про все те штуки, с которыми нам предстоит столкнуться. Но какая, на хрен, разница, если ее смущенный вид в моем свитере — моя фантазия номер один?!

— Мам, мне скучно. Можно я посмотрю мультики?

Настя хмурится, затем, приняв решение, ловко кладет на тарелочку пару сырников, и протягивает Маше с собой.

— В порядке исключения. И чтоб все съела!

— Хорошо, спасибо!

Мария уносится, а мне становится чуть комфортнее с Настей наедине. Я знаю, что напрягаться при ее ребенке как-то неправильно — но ничего не могу с собой поделать.

— Будешь? — Настя кивает на сырники, и я киваю в ответ.

Ну а что? К этому моменту я как будто окончательно проснулся, а чай в заварнике окрасился в приятный темно-медный цвет. Настена спокойно ставит передо мной кружку, а сама готовит себе кофе — и усаживается рядом.

Мне нравится, что она не хлопочет вокруг меня, предоставляя самому налить чай, и есть столько, сколько захочется. Терпеть ненавижу все эти «бабулькины» поскакульки вокруг мужика — так, словно он безрукий, и сам себе даже бутерброд не намажет. Я предпочитал другое — либо готовить вместе, либо по очереди. И тут, вроде, мои взгляды разделялись.

— Значит, торговый центр? — спрашиваю, отпивая крепкий вкусный чай, и наслаждаясь ароматом кофе из Настиной кружки.

— Ага. У нас сегодня что-то типа дня мамы с дочкой. Она всю неделю у меня в садике, а вчера вообще на вечер осталась с няней…

Настя смущается, опуская взгляд, вспомнив, почему вообще оставила ребенка вчера с другой женщиной. Но я осторожно тяну руку, и чуть дергаю волнистую прядь, привлекая к себе ее внимание.