Я остаюсь

— Хато, перелезай за руль. Гони к ним, я буду стрелять, а ты постарайся кого нибудь из тварей ударить машиной. Эсси назад и подай мне… — я обернулся и посмотрел на панель над задним сидением куда я на болтах посадил зажимы и в которых удобно разместился весь наш арсенал. — Дай мне… ммать… давай эту пушку.

Опять придется пулять из долбанного драконобоя. Я сначала вознамерился отстреляться по тварям из подствольника, но… люди рядом, не пройдёт, да минивен может рвануть. Придется опять насилие над собственным организмом учинять. Я загнал в патронник патрон, больше похожий на снаряд. Какой нибудь амортизатор, что-ли на приклад придумать, ну невозможно же вообще… Опустил стекло со соей стороны и приготовился…

Суперы увлеченно разукомплектовывали трейлер и обратили на нас внимание когда наша машина очутилась уже в сотне метров от них. Я уперся ногами об пол, а спиной о стойку, поплотнее прижал приклад к плечу, поймал туловище ставшего на задние лапы супера в прорезь прицела и нажал спусковой крючок…

Громыхнуло, из меня опять чуть не вышибло дух и в самый момент выстрела наша машина чуть подскочила, пуля саданула прямо под ноги мутанта и достала его только рикошетом… при этом все-таки пошатнув его и в следующую секунду Хато снесла супера кенгурятником. «Додж» тряхануло, занесло и с визгом покрышек развернуло. Японка ударила по тормозам, выкрутив до придела руль.

Я как раз судорожно перезаряжался и чуть не вылетел в окно… дальше было как в замедленной съемке…

Стараюсь высмотреть куда откинуло супера и вижу периферийным зрением вытянувшееся в прыжке громадное тело…

Понимаю, что не успею развернуть ствол винтовки и откидываюсь в глубь салона…

Хатори бьет по газам, «Додж» взревев прыгает в перед, и сразу еще толчок…

В проеме возникает уродливая морда и я не прижав даже приклада к плечу нажимаю на спусковой крючок…

Грохот, винтовка страшно лягает меня в грудь разом вышибая из легких воздух…

Как в тумане, очень, очень издалека слышу истошные визги девочек. Пытаюсь сделать вздох и неожиданно доносится еле слышный заливистый писк младенца…

Морда мутанта исчезает с моих глаз…

Передергиваю затвор, загнав последний патрон в патронник… писк младенца не пропадает… наконец удается вздохнуть капельку воздуха…

В паре метров от машины бьется в конвульсиях уродливая черно — бурая туша…

Целюсь, грохот, удар приклада. Кажется немного слабее, чем первые. Пуля отбрасывает супера, в месте попадания разворачивается громадная дыра… тварь больше не бьется, только мелко дрожит и перебирает задними лапами…

— Где второй… — ору я и никак не могу вставить патрон в обойму. Неожиданно, пробки в ушах исчезают, врываются звуки, писк младенца и спокойный, чуть хрипловатый голос японки.

— Под нами.

— Мы на нем стоим, — испуганно пищит Эсмеральда тонким голосочком и показывает пальцем в пол.

Отбросил слонобойку в сторону, патрон, который так и не вставил в обойму сунул в карман, схватил М-4, осмотрелся и выскочил из машины. Из-под заднего моста торчали мощные ляжки супера, по ним пробегала мелкая дрожь…

— Твою мать… неужели завалили, — порадовался я, обежал машину, присел и высадил уже в голову муту, разнеся ее на части, целый магазин. Заменился и повторил то же самое, с вторым супером…

— Вот так уроды… ваше место известное… — в чувствах, на русском языке заорал я и опять четко услышал писк ребенка. Галлюцинации… Перевел взгляд на трейлер… из него это… у нас точно пока детей нет, не сподобились еще…

Трейлер, даже после насилия над ним некротических форм жизни поражал…

Весь обшит металлическим листом, проваренным на стыках и еще укрепленным болтами. Окна забраны решеткой из арматуры. Явно доработанная ходовая, появилась дополнительная ось… прям буксируемая крепость в натуре, ясно почему твари его не смогли разобрать на запчасти. Пора знакомится с хозяевами…

— Быстренько организовали наблюдение, — скомандовал я девушкам и постучал по двери. — Люди, живые? Покажитесь… все уже закончилось. Только давай отсюда сваливать, пока опять не началось…

— Живые… тудыть его накось в душу… — из недр трейлера прогудел могучий мужской голос, принадлежавший наверное великану. Русскому великану… ибо матюки определяют национальную принадлежность мгновенно.

— Васька… Васенька… посмотри сначала… куда ж ты лезешь ирод не посмотревши… — прозвучали два истеричных женских голоса, тоже на русском языке и прервались возмущенным воплем младенца.

Дверца со скрипом распахнулась и перед нашими взорами явился Добрыня Никитич… нет… однозначно Илья Муромец. Громадный мужик с курчавой русой бородой лопатой, с двустволкой под его стать, наперевес. Только кольчуги и шишака не хватало. Замасленный рабочий комбинезон и рубашка в клетку несколько смазывали впечатление.

— Ого… — только и смог я сказать.

— Вау… — это единогласный комментарий Эсмеральды и Хатори.

— Ты русский? — с сомнением уставившись на меня пробасил мужик. — Загинаешь вроде по нашему.

— Русский.

— Ну благодарю братишка… ты ж ебтыть, не понял что ты сделал. Ты ж едрить во втулку, Ивана, сына новорожденного моего спас. Дай кося я тебя обойму…