Я отворил пред тобою дверь

Ну, а теперь главное. Не скрою, я сомневался, да и теперь еще не чужд сомнений - готовы ли вы услышать другое Думаю вы понимаете, а если и нет сейчас - по причине того, что я безжалостно выжал ваше сознание как лимон, но это было необходимо, - так вот, потом, очень скоро, когда к вам вернется возможность и желание размышлять и анализировать вы поймете, что работа даже с очень сложными, а потому интересными и очень состоятельными - от этого тоже никуда не деться клиентами - не есть главное мое занятие и ремесло Поверьте, я профессионал своего дела и со всей ответственность я заявляю вам - возможности влияния на психику человека не ограничены Миру явлена даже не вершина этого айсберга, человечество довольствуется наблюдением и изучением только крупиц снежной пыли, которую изредка поднимают ветра с этой вершины Я редко говорю комплименты своим клиентам, но сегодня момент позволяет мне это - вы очень высоко стоите на ступени личностного развития, не будем предаваться ложной скромности Скромность, кстати, отношу я человеческим порокам - не задумывались ли вы о происхождении этого слова, определяющего едва ли не главную человеческую добродетель, объявленную ханжами Скромный от " скоромный" - убогий, ограниченный, серый, лишенный и без того немногих человеческих радостей Но мы отвлеклись Так вот, не будем скромничать, в своем развитии вы недалеки, на мой взгляд, от умственного и интеллектуального совершенства И вот, я спрашиваю себя - достойна ли вас сделка, ( а именно сделку совершим мы с вами, решись вы на дальнейший курс), когда ценой искренних страданий ваших, страхов - я вижу как они уже охватывают вашу душу, хоть нарушая договоренность нашу, вы скрывает их от меня Но я прощаю вас и не об этом сейчас речь Так вот вы платите чистой монетой истинных ваших чувств - а взамен, я честен в этой сделке и предупреждаю вас об этом на берегу - взамен получаете суррогат Вы позволяете мне добровольно впрыснуть вам наркотик, под действием которого будете жить всю оставшуюся жизнь Этого ли достойны вы? - спрашиваю я себя. И отвечаю себе - нет.

Холодная тьма, отделенная невидимым сейчас стеклом балконных дверей и причудливых окон в потолке мансарды, окружает нас И в ней, словно парим мы высоко землей, достигая вершин вековых сосен, окруженные теплым свечением матовых фонарей, пушистой лаской ковров под ногами и лайковым уютом мягких кожаных диванов Три дня провели мы вместе с целителем моим, три долгих дня, заполненных напряженной работой души, но впервые голос его утратил жесткость стального сплава, а слова - назидательность взыскательного учителя - речь его так же как и все вокруг в этом зыбком матовом свете стала тепла, и посветлело, расплавилось будто золото глаз, ласковые искры плавают в нем.

Тревожная мелодия не звучит больше в душе моей - ее наполняет какая-то зыбкая, неуловимая, словно хмельная слегка надежда.

- Так как же еще можно мне помочь? Что - вместо суррогата.

- Подлинное исполнение вашего желания.

- То есть, - голос подводит меня и последние слова я почти шепчу, - то есть - он...

- Объект "х" перестанет существовать отнюдь не в вашем сознании.

- Но ведь это...

- Я начинаю сомневаться в вас - очень неприятные для меня мысли пришли вам в голову. Запомните, я никогда не посягаю на телесную оболочку человека, мой предмет - его психика или, что впрочем одно и тоже, - душа.

- Создателю нашему, Господу Богу, угодно было распорядится так, что я последний из первой и прямой ветви князей Мещерских остался жив на этом свете и в этой стране Существует еще несколько ветвей нашего рода, но их потомки разбросаны были по миру и о судьбе их мне ныне ничего не известно К тому, о чем намерен я поведать вам, прямого отношения это не имеет, но я хочу, чтобы вы, Евгений Витальевич, знали определенно - бесценным сокровищам, о которых пойдет речь являюсь я единственным наследником Посему, полагаю, право посвящать в это старинное семейное наше дело, вас, человека, простите, постороннего, имею. И ответственен за то лишь перед Господом Богом, памятью предков, да собственной совестью.

- Простите, Борис Романович, я перебью вас, - волнение и даже трепет охватили Павлова, пока он слушал торжественную речь старика и собственный голос, когда он заговорил показался ему чужим, - но мы ведь, действительно, знакомы всего несколько часов и возможно я не имею права...