Я папу по ладошке узнаю

Не могу ей отказать, поэтому иду и пальцами ног проверяю водичку, странно, но она теплая, как парное молоко, видимо, бассейн прогревается. Кладу телефон на шезлонг, расположенный рядом и прячущийся под зонтиком.

— Готова? — Беру дочь на ручки, она обхватывает мою талию ногами, соединяя ножки в крест за моей спиной.

— Слава, зажимай носик, чтоб водичка не попала. — Одной ручкой зажимает носик, другой крепче держится за шею. Обнимаю маленькое хрупкое тельце, прижимаю к себе и считаю.

— Один, два, — по немного разбегаюсь и готовлюсь прыжку.

— Три, — уходим под воду, как можно скорее всплываю, чтоб Слава не наглоталась воды, а эта девчушка выныривает и хохочет. Отпускает мою шею и, раскинув ручки в сторону, как крылья самолета, падает спиной в воду, создавая брызги в разные стороны. Мы смеемся, нам хорошо, то ныряем, то заново всплываем, я даже не сразу заметила, как за нами наблюдает цепкий взгляд зеленых глаз.

Накупавшись, вы вылезли с бассейна, мокрые как курочки, в прилипающих к телу комбинезонах. К нам подошел Стас с двумя огромными полотенцами, одно накинул мне на плечи, едва касаясь шеи, другое на Славку и, взяв ее на руки, пошел в сторону дома.

— Пошли, помогу.

Я семенила за ними следом, смотрела на довольную мордашку, выглядывающею из-под махрового полотенца. Она весело о чем-то болтала со своим отцом, а я шла и боялась, как бы она чего не спросила лишнего.

Я не готова сегодня рассказать ему правду. К тому же его невеста не очень одобряет наше нахождение на ее будущих владениях, но мне плевать, меня пригласил брат и спрос с него.

Стас заходит в комнату и опускает Славку в кресло, плавно разворачивается и направляется на меня, он ловит мой взгляд и не опускает, загоняет в угол как кот пугливую мышь. Упираюсь спиной в холодную стену, смотрю на него, не моргая, и тону в малахитовых глазах. Одной рукой он упирается в стену, нависая надо мной, как скала, другую кладет мне на талию и указательным пальцем выводит узоры, заставляя меня учащенно дышать.

— Мамочка, я согрелась. — Голос дочери заставляет меня отшатнуться от него, как от огня. Отталкиваю его и бегу к Славе, начинаю вытирать ее насухо еще раз, чтоб хоть как-то занять руки и отвлечься от человека, который до сих пор дорог моему сердцу.

— Лера, — слышу краем уха тихий напряженный голос, заставляющий меня мечтать исчезать по щелчку пальца.

— Валерия Николаевна. Станислав Андреевич, покиньте, пожалуйста, комнату. — Начинаю копошиться в сумке с вещами, чтоб он не услышал мой голос, с нотками боли в груди.

— Хорошо, Ле-ра. — Когда за ним закрывается дверь, понимаю, что практически не дышала, сажусь на пол и опускаю руки на колени, полотенце с плеч падает, легкий ветерок обдувает плечи, залетая через открытое окно. Чувствую, как маленькие ручки обнимают за шею и накрывают нас одним полотенцем.

— Не плач, мамочка. Все будет хорошо, вот увидишь. — Касаюсь руками лица, и правда, плачу. Вытираю слезы и обнимаю свою принцессу.

— Да, ты права, все будет хорошо. Переодеваемся?

— Да, — дочка снова выбирает комбинезон, но уже джинсовый и футболку с Микки Маусом под него.

Смотрю в окно и замечаю Стаса, недалеко от бассейна, рядом с Ольгой, своей невестой, он явно чем-то не доволен. Девушка размахивает руками, пытаясь ему что-то доказать, но все попытки безрезультатны, он безразличен и холоден, как айсберг в океане. Все также молча, поднимает голову и смотрит на наше окно, резко отшатываюсь, боясь, что он меня застукал за подглядыванием. Отдышавшись, возвращаю свой взгляд на прежнюю картину, но там пусто. Никого нет.

6

СТАС

Ночь — это, можно сказать, половина нашей жизни, ну если не половина, то одна треть точно. Летние ночи, как правило, короткие и эта ночь не исключение. В волшебной тишине можно услышать стрекотания кузнечика в траве, кукушку, кому-то отсчитывающую годы.

Я лежу на шезлонге, который спрятан от людских глаз пляжным зонтом. Смотрю в высокое небо, слышу пение птиц, доносящееся из леса, стрекотание речных обитателей. Вижу миллионы звёзд на огромном тёмном полотне, какие-то яркие, сразу бросаются в глаза, какие-то звёзды совсем блёклые. Всё это время сигарета не покидает моего рта, я с энтузиазмом затягиваюсь и выпускаю клубы дыма в небо, высматривая созвездие «Кассиопея».

Так уж сложилось, что потомки Арестовых уникальные люди, мы обладатели небесного созвездия. Мой прадед, дедушка, отец — унаследовали россыпь родинок на правой руке, такая же отличительная черта досталась и мне с сестрой, не исключаю того, что и у моих детей будет так же.

Затягиваюсь, смакую губительный дым сигарет, вспоминаю деда…

«— Стас, хватит трепаться, они неинтересные, поверь словам старика. — Дед кричит мне с палубы своей любимой девочки «Mi secuela», машет бейсболкой, зазывая меня обратно. А я что? Я как нормальный двадцатилетний парень хотел познакомиться с красивой девчонкой.

— Иду, иду. Простите, девочки, но мне пора. Хотя, может, обменяемся номерками телефонов? — Через две минуты я поднимался на палубу, являясь обладателем двух номеров.