Я пас в СССР!

В своем новоприобретённом теле я на проблемы со зрением не жаловался, но совет принял — прозревать привязанным к кровати и тестировать на себе достижения советской фармакологии не горел желанием. Осмотрел палату — скромно, но каких-либо отличий от интенсивной терапии не заметил. Те же кровати с панцирными сетками, тумбочки рядом со спальными местами, посередине небольшой стол и несколько табуреток. Подсознательно ожидал если не оббитых войлоком стен, так хоть мебели, намертво прикрученной к полу, согласно репутации заведения.

Утолив свою любопытство, сопалатники вернулись к прерванному моим появлением занятию — расселись за столом, достав потрепанную колоду карт.

— Присаживайся малой, айда с нами в подкидного, как раз на шестерых.

— Благодарю, — попытался я вежливо отказаться. — я в азартные игры не играю.

— Да мы без интереса, Вань. — Развеял мои подозрения один из уголовников, при знакомстве представившийся Митяем. Второго звали Мишкой. — Время убить, чем тут ещё заниматься, вечерняя пайка ещё не скоро. Больше тут заняться нечем…

Подсел, чтоб не отрываться от уже сложившегося коллектива, отвлечься — самое то, что мне сейчас нужно. Не сколько от тяжких дум, сколько от мыслей о еде, жрать хотелось патологически. Раздали карты и начали играть, без азарта и огонька, я с инициативой в разговор не лез, предпочитая прислушиваться и вживаться в эпоху. А то с моей феней, из двадцатых двадцать первого века — недолго в жир ногами въехать.

Однако, благими намерениями… Митяй с Мишкой, во время игры обсуждали свои невесёлые перспективы, как оказалось — светила им дорога дальняя, в казенный дом, а конкретно — лечебно-трудовой профилакторий не иллюзорно корячился на горизонте.

— А вы про вас песню Высоцкого слышали?

— Какую⁈ — Тут же оживились оба. — Владимир Семёнович глыба!

Оказалось — не слышали, тут же напел, что помнил:

' Не писать мне повестей, романов,

Не читать фантастику в углу, —

Я лежу в палате наркоманов,

Чувствую — сам сяду на иглу

Кто-то раны лечил боевые,

Кто-то так, обеспечил тылы…

Эх вы парни мои шировые,

Поскорее слезайте с иглы!

В душу мне сомнения запали,

Голову вопросами сверлят, —

Я лежу в палате, где глотали,

Нюхали, кололи все подряд'.

После первого куплета Митяй скривился и попросил, вдребезги разбив все надежды на сольную карьеру:

— Вань, давай как стихи прочитай просто, не пой, а? А мы уж представим, что Владимир Семёнович поет, царство ему небесное.

Ну и ладно, не очень то и хотелось… Рассказал несколько куплетов, после чего признался, что это не всё, остальное забыл. Разбередил душу парням, судя по тому, что они после сыгранной партии отложили карты и разошлись по кроватям, где и притихли. А я машинально таскал из пиалы на столе, приспособленной под солонку — кристаллы соли и закидывал их в рот, до чего же вкусной оказалась соль в СССР, не оторваться!

— Ванька, ты чо, жрать хочешь? — Спросил мужик с белкой, по имени Степан. — Чо молчишь то?

— Да не, — смутился я. — просто соль вкусная!

— Ага, — ничуть не поверил мне Степан. — вкусная, как же. Обычная соль, жрет как лось, видно же, что голодный!

Вылез из-за стола и направился к своей кровати, залез в тумбочку и зашуршал газетными сверками, скомандовав вольноопределяющимся: «Вовка, Сенька, прибирайте со стола и доставайте, что у вас от передачек осталось, перекусим сами и мальца подкормим! До ужина часа три ещё, да и что там этого ужина, у меня баба корове пойло вкусней замешивает, чем здесь кормят…» Парни шустро протерли стол и покопавшись в своих тумбочках — выложили на стол припасы и уселись на табуретки. Степан принялся нарезать засапожником шмат деревенского сала, от доносящегося одуряющего запаха — в моем животе протяжно и громко заурчало.

— Ишь ты, не голодный он! — Довольно проворчал Степан, любуясь натюрмортом на столе. — А то я не вижу! Митяй, Мишка, а вы чего морды воротите, отдельное приглашение требуется⁈

Оба уголовника с готовность подорвались с кроватей, при этом смущаясь и оправдываясь, что ничего к столу предложить не могут. Степан недовольно поморщился: «Да разве жалко, сегодня вы, завтра я. Помогать надо друг другу, не звери же…» — после чего все наконец-то расселись и приступили к трапезе. Мда, разница между больничным завтраком и деревенским харчем, как небо и земля! А уж фастфуд двадцать первого века — нервно сосет в сторонке…

Лично я от стола отвалился, как тот комар, насосавшийся крови, теперь можно и не дожидаться ужина, да и сомневаюсь, что он сравнится со всем этим великолепием, которым только что снедали. Убравшись на столе, мужики засобирались в туалет, перекурить, позвали и меня. Я с таким надрывом отказался, что всё понявший правильно Митяй мне подмигнул:

— Да выделим тебе курева, нешто без понятия⁈ Сам таким был!