Я печален печалью разлуки

Не всегда чужда ты и горда
И меня не хочешь не всегда,

Тихо, тихо, нежно, как во сне,

Иногда приходишь ты ко мне.

Надо лбом твоим густая прядь,

Мне нельзя ее поцеловать,

И глаза большие зажжены

Светами магической луны.

Нежный друг мой, беспощадный враг,

Так благословен твой каждый шаг,

Словно по сердцу ступаешь ты,

Рассыпая звезды и цветы.

Я не знаю, где ты их взяла,

Только отчего ты так светла

И тому, кто мог с тобой побыть,

На земле уж нечего любить?

1916–1918

Предупреждение

Я говорил – ты хочешь, хочешь?
Могу я быть тобой любим?
Ты счастье странное пророчишь
Гортанным голосом своим.

А я плачу за счастье много,

Мой дом – из звезд и песен дом,
И будет сладкая тревога
Расти при имени твоем.

«И скажут – что он? Только скрипка,

Покорно плачущая, он,
Ее единая улыбка
Рождает этот дивный звон.

И скажут – то луна и море,

Двояко отраженный свет —

И после – о какое горе,
Что женщины такой же нет!»

Но, не ответив мне ни слова,

Она задумчиво прошла,
Она не сделала мне злого,
И жизнь по-прежнему светла.

Ко мне нисходят серафимы,

Пою я полночи и дню,
Но вместо женщины любимой
Цветок засушенный храню.

Август 1917 – весна 1918 года

«Нежно-небывалая отрада…»

Нежно-небывалая отрада
Прикоснулась к моему плечу,
И теперь мне ничего не надо,
Ни тебя, ни счастья не хочу.

Лишь одно бы принял я не споря —

Тихий, тихий, золотой покой
Да двенадцать тысяч футов моря
Над моей пробитой головой.

Что же думать, как бы сладко нежил

Тот покой и вечный гул томил,
Если б только никогда я не жил,
Никогда не пел и не любил.

Август 1917 – весна 1918 года

О тебе

О тебе, о тебе, о тебе,
Ничего, ничего обо мне!
В человеческой, темной судьбе
Ты – крылатый призыв к вышине.

Благородное сердце твое —

Словно герб отошедших времен.

Освящается им бытие
Всех земных, всех бескрылых племен.

Если звезды, ясны и горды,

Отвернутся от нашей земли,
У нее есть две лучших звезды:
Это – смелые очи твои.

И когда золотой серафим

Протрубит, что исполнился срок,
Мы поднимем тогда перед ним,
Как защиту, твой белый платок.

Звук замрет в задрожавшей трубе,

Серафим пропадет в вышине…
– О тебе, о тебе, о тебе,
Ничего, ничего обо мне!

Август 1917 – весна 1918 года

«Они спустились до реки…»