Я – первый

Как-то так получилось, что мы с ним еще не говорили об этом, то ли времени не было, то ли обстановка не располагала, а скорей всего, сначала надо было просто выжить, а потом уж рассуждать о национальных проблемах, предварительно сытно пообедав и сидя с дымящейся трубкой в руках у камина. Но камина и трубки сейчас под рукой у меня не было, хотя сытный ужин имелся. Я усмехнулся.

– Вон, у нас в управление трех чеченцев приняли, мне говорили… Косились, конечно, поначалу, а потом все встало на свои места. Ребята оказались толковые, грамотные, беспощадные и смелые, да еще и боевой опыт имеют, их наш СОБР очень уважает. А полковник даже еще запрос в кадры сделал, мол, найдите мне еще чеченцев. Ты представляешь? Так что не забивай себе голову, идиотов везде хватает, остается только надеяться на то, что добро победит… – Я хмыкнул и покрутил головой, в поисках урны. – И нам с тобой, – помолчав, проговорил я, – сегодня было все равно, кто по нации были эти уроды в кафе. Хоть чеченцы, хоть русские, хоть, извини, даже и черкесы. Вот так, брат. – Я закончил, бросил окурок, попал в урну и откинулся на твердую покатую спинку лавочки.

Артур вздохнул, молча хлопнул меня по колену, затем повернул ко мне голову и улыбнулся.

– Мне пора! – сказал он. – Завтра вечером в Черкесске увидимся. Там и познакомимся. – Он поднялся с лавки. – Я у товарища ночую, нельзя, чтобы нас вместе сейчас видели, мы и так засветились по самое не могу.

Я тоже встал. Мы пожали друг другу руки, он развернулся, сделал пару шагов в сторону и сразу же затерялся в пестром людском вечернем потоке.

* * *

Черкесск мне не понравился. Пыльный город и какой-то неуютный. По улицам бродил ветер, поднимая неубранные кучи мусора и закручивая небольшие торнадо из обрывков газет и разорванных пластиковых пакетов.

Только в центре я почувствовал, что здесь идет хоть какая-то жизнь. Движение на улицах было оживленным, но не шло ни в какое сравнение даже с пригородами Москвы. Людей на улицах было мало, это бросалось в глаза, да и все имели озабоченный деловой вид, спеша по своим делам. Тихий городок, в общем.

Я поселился в гостинице, где еще пахло свежей побелкой и на полу в холле лежали связки реек и белые упаковки длинного пластика.

Спустившись в полупустое кафе, я присел за столиком в углу. Листать меню я не стал, уже зная по опыту, что большинства записанных там блюд просто не имеется в наличии. А подошедшей официантке сказал:

– Что у вас есть готовое, чтобы мне не ждать?

Приятная, полноватая женщина кавказской внешности взглянула на меня, как мне показалось, с недоумением.

– Все у нас есть! – помедлив, чуть с обидой произнесла она. – Что вы хотите?

Я вздохнул.

– Шашлык долго ждать?

– Минут сорок… – смутилась официантка. – Мы только открылись, еще рано… Пока ничего не готово.

Я посмотрел на часы. Действительно, начало одиннадцатого дня. Ну что ж, все равно надо ждать. В таких маленьких городках вечерние кафе открываются вечером, все правильно. Люди днем на работе. Это не курортное местечко, где время суток не имеет значения и увеселительные заведения работают круглосуточно.

– Тогда принесите воды и… – я похлопал себя по карманам, – и сигарет. «Парламент». Я подожду шашлык.

Сидевшие недалеко от меня двое мужчин допили чай, расплатились и ушли. Я уставился в окно, созерцая улицу с чахлыми, видимо, недавно посаженными тоненькими деревцами. Сильный ветер трепал их веточки и наклонял к земле.

Официантка принесла воды, я налил себе такого холодного нарзана, что стекла стакана сразу же запотели, и принялся размышлять.

В общем-то, все шло по плану. Сегодня ко мне должны подойти знакомые Коли. Ничего такого, что могло бы этому помешать, пока не произошло. Я уже заметил, когда выходил из гостиницы, белую «Волгу» с заученным наизусть номером и, проходя мимо, два раза потер лоб и посмотрел на часы.

Честно говоря, я чувствовал себя идиотом, играя во все эти шпионские игры, но не заходить же, в самом деле, в местное ФСБ и не просить дать мне телефончик, чтобы позвонить в Москву.

«Волга» уехала через полчаса, и генерал получит сообщение о том, что ситуация развивается штатно.

По крайней мере все было сделано грамотно, и связать эту машину «опушников» со мной не представлялось никакой возможности, хоть было бы у следивших за мной «друзей» Коли семь пядей во лбу. Все-таки с государством играть в такие игры сложно, почти что невозможно, имея в наличии только энтузиазм и святую ненависть к неверным.

Хлопнула входная дверь, и в кафе ввалились три парня. Они не вошли, а именно ввалились, громко разговаривая на каком-то кавказском языке, карачаевском или черкесском. На каком именно, я не знал. В этих тонкостях я не разбирался. Я лениво повернул голову, осмотрел их и снова отвернулся. Парням было лет под тридцать, они были выпившими и в руках держали два пластиковых пакета.