'Я - писатель незаконный' (Записки и размышления о судьбе и творчестве Фридриха Горенштейна)

______________ * Имеется ввиду "Веревочная книга". ** Время от времени писатель "угрожал", что ничего когда-нибудь делать не будет, но свидетелями "ничегонеделания" мы так и не стали. Наоборот, приходилось "притормаживать" его, успокаивать даже, говорить, что написано им достаточно, на хорошее собрание сочинений хватит, и незачем так напрягаться и торопиться.

Представляю, сколько врагов я наживу, если возьмусь за Пушкина и сделаю по-своему. Старых и новых. Но я люблю врагов. Мне в моем возрасте уже карьеру не делать и детей не крестить. Я, наверное, сделаю теперь, как сделал с Петром и Иваном. Никакой информации об идеях и замысле. И прочем подобном. Я пока лишь заглянул, но почувствовал живого. И с моей судьбой во многом перекликающимся. С моими чувствами и проблемами. А милые даже знатоки живого не понимают, если даже (...) знают о мертвом, хрестоматийном ли, антихрестоматийном ли. Иконном ли, дурно изображенном ли - в смысле о плохом человеке. Впрочем, это меня не интересует.* (...) Живу монотонно. Это, наверное, хорошо, хотя иногда и надоедливо. Будь здорова. Привет коту. Обнимаю.

______________ * Образ Пушкина, изображаемого современниками и их потомками как человека с плохим неуживчивым характером и даже как плохого человека, интересовал и тревожил его. О нем, о Горенштейне, говорили тоже самое.

Фридрих.

3.9.2000

Дорогая Ольга,

Наверное, сентябрь, по крайней мере, большую его часть я проведу в Берлине, а если поеду в Москву, то в самом конце, а может, и в октябре. Притом, недели на полторы-две, не больше. Поэтому 20 сентября есть смысл пойти на очередную встречу в мою Академию. Это на озере, в замке. Начало в 11 утра. Так что, если решишь, можешь тоже принять участие. Разумеется, все зависит от твоего времени. И с котом, или без кота. Решай и сообщи.* Я работаю и устал, конечно. Но хочу закончить за сентябрь. Не знаю, удастся ли. Хотел бы месяца два не писать, а только читать. И гулять. Причем, с утра. Люблю гулять утром, но не могу, работаю. Работаю для неблогадарного общества. И неразумного. Сейчас они еще организовали довлатовские чтения. Набоковские и довлатовские. Едят все подряд, не различая вкуса, как известное животное. Да черт с ними. Имя им легион.

______________ * Ольга Юргенс не сумела тогда приехать, и мы вдвоем с Фридрихом поехали на очередную "академическую" встречу. Помню, что сидели в саду за столом и разговаривали о Тургеневе, о теме любви в его творчестве, которая зарождается, затем загорается, но никак не "реализуется". Между влюленными, кроме непременных разговоров о судьбе России, искусстве, политике, ничего не происходит, затем они расходятся, как правило, навсегда.

Как твои рисунки?* Голубев (Шапиро) и прочие. Может, есть смысл, для пробы "Унхерна""**

______________ * Горенштей спрашивает о рисунках Юргенс к роману "Под знаком тибетской свастики". ** Неосуществленный проект (но начатый) к комиксу "Унхерн и Подмойский" с иллюстрациями Юргенс. Ею было тогда проилюстрировано несколько произведений: романы "Искупление", "Зима 53-его года", а также рассказы "Старушки", "Дом с башней", "Улица Красных зорь", "Последнее лето на Волге". Фридрих говорил Ольге, что надеется опубликовать все это в издательстве "Эксмо" в Москве, где издавался роман "Псалом".

Первый отклик на смерть писателя

На следующий после смерти Горенштейна день мне позвонила литературовед Елена Тихомирова и сообщила, что сязалась с литературным критиком Александром Агеевым, до недавнего времени заведовавшим отделом прозы в журнале "Знамя" и опубликовавшим в журнале в 1991 году впервые в России первую часть романа "Место". Агеев предложил мне написать письмо-некролог для интернетной страницы.

Я написала некролог и послала его электронной почтой с письмом следующего содержания (5 марта, 22 часа 43 минуты): "Уважаемый Александр! Лена Тихомирова дала мне понять, что сообщение о Горенштейне может носить неофициальный характер. То, что я сообщаю Вам сегодня о Горенштейне, на самом деле еще никому не известно. Пишу тогда, когда он еще не похоронен. Сообщите мне, пожалуйста, подошла ли Вам моя информация так сказать из первых рук".